Домик в Коломне   ::   СССР Внутренний Предиктор

Захотелось понять, кто и когда совершил вышеупомянутое «вытягивание» пушкинского текста.

Первоисточники показали, что действительно, до 1937г. Пушкину чаще делали «обрезание». Так, например, если первые две статьи с критикой «Истории русского народа» Н.Полевого печатались, то , мировоззренческая, очень серьезная программная статья поэта даже в академическом издании 1936г. опускалась. Впервые эта статья с искажающими мировоззрение Пушкина приписками появилась в академическом собрании сочинений Пушкина под редакцией Б.В.Томашевского в 1958г. (Ист.6). Именно Б.В.Томашевского следует считать ответственным за варварский метод вытягивания и обрезания пушкинского текста, поскольку каждый том академического собрания сочинений сопровождается официальной записью: "Текст и примечания составлены проф. Б.В.Томашевским". Но в команде Томашевского не чуждались и обрезания. Хорошо видно, что статья сокращена вдвое, причем из текста изъяты самые существенные места. При сверке текстов обнаруживается, что работали профессионалы, ломали Пушкина мягко, культурно, но вполне эффективно. Так, например, сравнивая источники (2) и (6) замечаем, что в третьей части статьи Пушкин пишет: "История древняя есть история Египта, Персии, Греции, Рима, — история новейшая есть история христианства. !" (Ист.2). Томашевскому не нравится такое понимание хода истории Пушкиным, и он навязывает свое, беззастенчиво изменяя последнюю фразу: "Горе стране, находящейся " (Ист.6).

Но «европейская система» и «христианство» — понятия в корне отличные. Христианство — религиозная идеология, а «европейская система» — социально-экономическое образование, которого в начале 19 века и в помине не было. Идеологии вырабатываются людьми, в совершенстве владеющими методологией для достижения своих глобальных стратегических целей. Горе тем странам и народам, которые, не понимая этих целей, позволяют гнать их в заданном направлении, зачастую чуждом их национальным интересам. Но еще большее горе тем, кто, понимая ложность этих целей, пытается помочь своим народам вырваться из под опеки «строгих историков». Отсюда мысль Пушкина глубже словоблудия Томашевского: оказывать сопротивление господствующей в обществе идеологии много сложнее, чем бороться против открытого вооруженного нашествия.

Итак, «строгий историк» Гефтер, проявив одновременно и леность, и недобросовестность (доверился «своему» Томашевскому), заставил меня внимательно изучить не только эту статью, но и всю серию статей Пушкина о работе Н.Полевого. И на меня дохнуло жарким пламенем той полемики, которая разгоралась в среде русской интеллигенции начала 19 века в отношении исторических путей развития России. Карамзин и Полевой были выразителями двух направлений этого развития. Первый, опираясь на целостное мировосприятие собственного народа (эпос, летописи), стремился в своем подвижническом труде постичь общий ход вещей, т.е. увидеть реальное место России в окружающем ее мире. Благодаря Карамзину мыслящая интеллигенция впервые получила верный ключ к поиску путей созидательного разрешения основных противоречий развития государства Российского, да еще с опорой на духовные силы собственного народа. Полевой же исходил из того, что Россия от Западной Европы, а следовательно, отстала от нее, и потому считал, что необходимо приноровить к России систему новейших историков Запада. Однако, реальный мир целен, и ни одна страна не может на своем историческом пути быть вырванной из глобального исторического процесса. Следовательно, подлинный историк должен стремиться увидеть место своей страны в этом процессе и понять основные связи с ним.