Без ножа и кастета   ::   Лаврова Ольга

 – А это что за цифра?

– Внизу? То, что истрачено на заселяемые ново­стройки.

– Когда же их ДЭЗы приводили в порядок? Всегда жильцы сами управляются!

– По-моему, тоже. Но строители говорили: ДЭЗы очень заинтересованы получать дома с недоделками.

– Повод для списания денег? Так…

Некоторое время они смотрят друг на друга: в экую трясину попали!

Напольные часы бьют семь. Знаменский спохватыва­ется, что засиделись. Оба начинают собираться, одеваться. Несколько папок укладывают в сейф, опечатывают его.

Опечатывают снаружи и дверь комнаты. Простившись с секретаршей, натягивающей пальто, выходят на улицу.

Пал Палыч спрашивает:

– У нас есть данные, где сейчас официально ведется капитальный ремонт? :

– В основном да.

– Надо будет на днях прогуляться, поглядеть живьем.

Дорого обставленная квартира Сони. Изабелла приве­ла Алика знакомиться, и чувствуется, что ей очень важно мнение матери. Все трое чинно пьют чай.

– Начальство планирует загнать меня на Цейлон, – рассказывает о себе гость. – Немножко скучновато, но условия прекрасные.

– Представляешь, мама, круглый год лето! – встав­ляет Изабелла.

Но Соню занимают вещи более практические. Она рассматривает Алика, и тому становится слегка не по себе – столь откровенно она взвешивает «за» и «против».

– Расскажите, как это вышло, что вы развелись с женой?

– Виноват я. В прошлую поездку надо было взять ее с собой. Но – Ближний Восток, перестрелки, взрывы… словом, побоялся. А она молоденькая, хорошенькая, де­тей не было… все естественно.

– Проводили раздел имущества?

– Даже в квартиру не вошел, хоть куплена на мои деньги. Сел в машину и уехал – весь раздел.

– Значит, вы бездомный?

– После Цейлона решу квартирный вопрос.

Звонит телефон, Изабелла снимает трубку.

– Мама, Мусницкий.

– Слушаю, Максим Семеныч… Собрание? Пожалуй­ста, проведу… Когда мне удобней? Давай согласуем по­позже, сейчас я занята… Да-да, звони, не стесняйся.

Она кладет трубку и снова разглядывает Алика. Решив что-то, говорит дочери:

– Иза, посмотри, что там по телевизору.

– Восемь часов, – смеется Изабелла. – «Спокойной ночи, малыши!»

– Вот и прекрасно. Ступай.

Оставшись наедине с Аликом, Соня приступает к объяснению:

– Три года за границей… То есть вам срочно нужна жена…

– Рад, что вы меня поняли. И Белла, вероятно, дога­дывается о серьезности моих намерений.

– После шапочного знакомства и сразу – серьезные намерения?

– Софья Рашидовна, я бы с удовольствием долго и красиво ухаживал за вашей дочерью. Каждый день возил бы розы с Центрального рынка! При других обстоятель­ствах.

– Мне даже не известно, кто ваши родители!

– К сожалению, покойные. Отец был врач. Гомеопат с большой практикой. Маме не было нужды работать. Он умер от сердечного приступа, и мама недолго его пере­жила. – Алик погружается в печаль.

– Допустим, вы приличный человек, – говорит Соня. – Но почему Иза? Не рассказывайте мне, что влюблены без памяти!

– С такой женщиной, как вы, надо быть абсолютно откровенным, – уважительно признает Алик. – Да, я не влюблен без памяти. Потому что я, Софья Рашидовна, ничего без памяти не делаю. Я на трезвую голову знаю, что мне нужна именно Иза.

– Да почему именно она?! – не отступается заботли­вая мать.

– Мне такие нравятся. Красивая, веселая, не черес­чур умная…

– Приятно слышать! – прерывает Соня. – По-ваше­му, Иза – дурочка?

– Софья Рашидовна, я чистосердечный человек, я с вами в открытую. Иза – разумная девушка, образованная, но… Вот вы – вы очень умная, а Иза немножко ребенок. И мне такие нравятся, мама такая была. Что еще для меня важно… сейчас свободные нравы, а она держится иначе. За это вам поклон.