Гавайи Миссионеры   ::   Миченер Джеймс

Сейчас помощникам стало очевидно, что Торн как раз намеревается провести ту самую "чистку", о которой недавно предупреждал их, поскольку он прервал поток благочестивого красноречия Эбнера и заметил:

Я спросил вас о том, почему вы захотели стать именно миссионером, и мне показалось, что вы так и не ответили на мой вопрос.

Мне всегда хотелось служить Господу, - повторил Эб нер. - Но я не знал, что мое предназначение - стать миссио нером, вплоть до августа года.

И что же произошло в тот день? - Преподобный Торн начал терять терпение.

Вы говорили об Африке в конгрегационной церкви в Мальборо, в штате Массачусетст. И я считаю, что в тот вечер произошло мое истинное пробуждение.

Услышав это, Элифалет Торн уронил голову на грудь и ущипнул себя за длинный нос, не зная, о чем спрашивать дальше.

Что же именно произвело на вас столь сильное впечатле ние в проповеди преподобного Торна? - раздраженно спросил другой священник.

На это я с легкостью отвечу вам, сэр, поскольку его сло ва с тех пор живут в моем сердце и служат мне идеалом. Он го ворил прихожанам о миссии в Африке, и в частности сказал: "Мы считали себя словно одной семьей во Христе. Каждый вносил свой личный вклад в общее дело, и каждый посвящал себя святому долгу спасения заблудших душ". После того ве чера я тоже стал пробовать заставить себя стать таким же чле ном семьи во Христе. Я научился работать с пилой, строить дома, потому что мечтал о том времени, когда меня пошлют в

далекие края, где еще нет жилья. Я научился шить и готовить пищу, а еще вести бухгалтерию и разбираться в счетах. С тех пор как услышал проповедь преподобного Торна, я перестал считать себя только студентом колледжа или семинаристом. Я тренировал себя для того, чтобы однажды стать скромным членом той общей семьи, которую пошлют куда-нибудь очень далеко для служения Христу.

Это заявление Эбнера показалось Торну настолько сокрушительным и так соответствовало учению Христа, что даже сам священник, только что посчитавший студента человеком убогим и непригодным для миссионерской деятельности - что было, конечно, справедливым решением - внезапно осознал, что у юноши имеются все же незаурядные способности.

Кое-кто из администрации колледжа, - начал священ ник, умышленно избегая произносить вслух имя президента Дэя, - сообщил мне о том, что вы полны самомнения относи тельно своего благочестия и священных обязанностей.

Это верно, - ни на секунду не задумавшись, признался Эбнер. - Я понимаю, что с этим мне следует бороться, но де ло в том, что никто из моих братьев и сестер не является на божным настолько, как это следовало бы. Большинство моло дых людей, которые учатся здесь, в Йеле, также не слишком благочестивы. Сравнивая себя с ними, я и стал несколько тщеславен. Я сказал себе: "Господь выбрал меня, а не дру гих". Мне стыдно признаться в том, что этот мой недостаток заметен моим учителям и наставникам. Но я полагаю, сэр, что если вы спросите их обо мне еще раз, они признаются в том, что говорили обо мне таком, каким они привыкли видеть ме ня в прошлом. Я снова и снова повторял себе: "Тот, кто зата ил гордыню в сердце своем, неприятен Господу". А ведь имен но это и произошло со мной, и я осознал все случившееся.

На преподобного Торна произвело сильно впечатление признание юноши. Очевидно, в нем произошли большие пере мены, если уж он помнил о том вечере августа года. Одно упоминание о проповеди пробудило приятные воспоми нания у священника. Он снова представил себе ту церковь и собравшихся в ней людей. Ведь вскоре после этого он с грус тью сообщил своим друзьям в Бостон: "Вечер я провел в Маль боро, где обратился к прихожанам со своей проповедью. Меня сильно расстроило самодовольство и равнодушие этих сытых и обеспеченных фермеров. Я мог с таким же успехом пропове

довать перед коровами и овцами, поскольку ни один из селян так и не понял, зачем нужны миссионеры, и в чем заключается их задача".