Пронто   ::   Элмор Леонард

Гарри мог питаться продуктами из деликатесных лавок, мог употреблять кубинскую пищу - если не очень налегать на черную фасоль.

Не мог он привыкнуть только к этим теперешним заведениям, где подавали тофу, поленту4, соус песто и всякое такое. Морской окунь - и вдруг с сушеными ягодами и грецкими орехами, это же надо такое придумать.

Двадцать девятого октября, в тот самый день, который запомнится Гарри надолго, он взял овощной суп, крекеры, чай со льдом и клубничное желе, а одет был в бежевый спортивный костюм с красными лампасами и кроссовки "Рибок". И кого же увидел он, выйдя на солнце после хорошего обеда? Увидел он Бака Торреса, стоящего рядом с машиной - голубым "капризом" девяносто первого года выпуска, безо всяких там мигалок и надписей "Полиция". Бак Торрес арестовывал Гарри уже с полдюжины раз, они прилично знали друг друга и почти что подружились. Конечно же они не обменивались визитами, и Гарри ни разу не видел жену Бака, просто Бак и Гарри доверяли друг другу, и беседы их не были чисто деловыми, всегда находилось время поговорить и о чем-либо более интересном. Бак Торрес никогда не задавал вопросов про Джимми Капоторто, не пытался использовать Гарри, чтобы получить что-нибудь на Кэпа.

Но в тот раз, двадцать девятого октября, все было как-то по-другому. Гарри сразу это почувствовал.

- Отлично ты смотришься, позавидовать можно, - сказал Торрес, - прыгай в машину, подвезу домой. Гарри объяснил, что у него есть своя машина.

- Вот и слава Богу, - невозмутимо ответил Торрес. - Все равно залезай, покатаемся.

Они направились на юг, по Коллинз-авеню, а потом свернули на запад, к бульвару Вашингтона; движение на улицах было пока еще не оживленное. В декабре тут все будет забито, машины будут тащиться впритык, бампер к бамперу. В кабине пахло затхлым табачным дымом, и Гарри открыл окно.

- Там, на сиденье, лежат бумаги, - сказал Бак Торрес. - Ты взглянул бы.

Гарри и сам без напоминания успел их просмотреть. Пачка официальных бланков с общим заголовком: "Заявка на организацию прослушивания телефонных разговоров".

Адресована была эта заявка в криминальное отделение окружного суда одиннадцатого судебного округа, от имени и в интересах округа Дэйд штата Флорида. Ниже шла фамилия судьи, а под фамилией типографский текст кончался и следовала отпечатанная на машинке просьба разрешить присоединение к трем телефонам, "зарегистрированным на имя ГАРРИ ДЖЕКА АРНО". Его фамилию выделили большими буквами.

- Ну и стоило мельтешиться? - спросил Гарри. - Все и так знают, чем я занимаюсь.

- На этот раз дело серьезное, - возразил Торрес. - С самого начала футбольного сезона к твоим телефонам были подключены регистраторы; мы знаем, с каких номеров звонили тебе и по каким номерам звонил ты. День за днем, двадцать четыре часа в сутки. Можешь ознакомиться с четырнадцатой страницей.

- Я и так тебе верю.

- В прошлое воскресенье, перед началом двух профессиональных матчей, тебе звонили сто восемьдесят раз или около того.

- У меня очень много друзей, - похвастался Гарри.

- Скажи это в суде, - ухмыльнулся Торрес. - Они от души посмеются, а может - и влепят тебе штраф за оскорбление суда, сотен эдак пять. Ты все не можешь уяснить, что на этот раз дело серьезное.

- Этот судья ставит на университетские команды, - сказал Гарри, продолжая глядеть на пачку казенных бумаг. - Не сам, а через дружка-юриста. По юго-восточной лиге. Ставит всегда на фаворитов. Он обязательно выберет "Флориду", штат Флорида и Майами.

- Открой двадцать восьмую страницу, - посоветовал Торрес. - Взгляни на дату и подпись.

- Вы что, уже начали прослушивать?

- Прослушивание разрешено много недель назад. Правда, только эти три телефона, твой домашний мы не трогали.