Странствие Судьбы (Главы из романа)   ::   Май Роберт

Мой племянник Джордж возглавлял сухопутный отряд. Я поручил своему старому другу Лоренсу Кеймису найти золотые прииски и провести все необходимые работы.

Мне ли не знать, какие мерзавцы - речь не идет о нескольких джентльменах - находятся под началом у Джорджа Рэли и Лоренса Кеймиса! Фраза о том, что это путешествие было обречено с самого начала, не только дань мелодраме. Вот она, горькая правда: мое юридическое положение неоправданного "изменника", выпущенного из Тауэра только затем, чтобы добыть золото для короля Якова, привело ко мне на службу всякий сброд, который мало чем отличался от пиратов или наемников. Для меня не секрет, что большая часть моего отряда - преступники, которые нанялись на корабли, скрываясь от правосудия, ожидающего их в Англии. Даже лучшие из моих капитанов не доверяют друг другу. Они наотрез отказались плыть вверх по Ориноко, если я не останусь с остальными кораблями охранять устье реки. Для них я единственный, кто - они верят - не бросит их при появлении испанского флота.

Уот умер геройски, что верно, то верно. Он умер, бросившись на испанских копейщиков с криком: "За мной, отважные сердца!" Он не должен был умирать. В этом не было никакой необходимости. По условиям полномочий, полученных от короля Якова, нам следовало избегать военных стычек с испанцами. Об этом позаботился Гондомар. Испанский посол. Как только до него дошла весть, что меня освободили из Тауэра. он тут же поспешил к Якову поскулить, что-де вся Гвиана принадлежит Испании. В любом случае, сказал Гондомар, он убежден, что Рэли мечтает только об одном - стать пиратом и грабить города Испанской Америки. Поэтому-то из королевского указа, который был дарован мне 26 августа 1616 года, вымарали обычную фразу "наш преданный и любимый слуга" и недвусмысленно объявили, что я все еще нахожусь "в руках правосудия". Яков заверил Гондомара: за малейший ущерб, нанесенный подданным Испании, я поплачусь жизнью.

Кеймис, конечно, думает, что, захватив испанский форт в Сан-Томе, он совершил благое дело. Не знаю, откуда у него такие мысли. Из моих указаний ему и племяннику Джорджу это никак не следует.

Письмо Кеймиса о смерти Уота пришло сегодня, в твой день рождения, Кэрью. Оно написано восьмого января. Значит, мерзавец писал его шесть дней, а двое посыльных - лоцман-индеец и матрос Питер Эндрюс - везли его еще пять недель. Сан-Томе лежит в двухстах милях от устья реки, поэтому посыльных я еще могу простить. Но никаких извинений от Кеймиса я принимать не намерен. Я с него спрошу, видит бог, строго спрошу.

Нашел он прииски? Добыл золото? Жалкий трус ни слова не написал об этом.

Над кораблем кружат стервятники. Краска на бортах облупилась. Тропическая сырость. В полдень в бурливых течениях пролива, разделяющего Тринидад и материк - на моих картах он называется Змеиная Пасть, - за солнцем тащится золотистый след.

Слитки золотой воды... Золотые слитки...

В Сан-Томе, в доме испанского губернатора, сообщает Кеймис, нашли связку бумаг. Планы нашего путешествия, посланные Яковом испанскому королю через шпиона Гондомара. Список кораблей и экипажей, написанный моею рукой. Чтобы предал собственный монарх... Я пешка в игре короля с испанцами.

Уот умер. А его отец?

В ближайшее время я не умру. Не слышу зова покончить счеты с жизнью. Сэр Уолтер Рэли уже умер. Обвиненный в измене, которую он не совершал, приговоренный к смертной казни, которую не спешит привести в исполнение тот, кто больше всех желает его смерти, он по закону умер еще четырнадцать лет тому назад.

3 марта

Кеймис вернулся.

В этих широтах солнце садится мгновенно, Вот оно висит над горизонтом, громадный огненный шар, гигантская гинея, прибитая золотыми гвоздями к небесному своду. А в следующий миг его уже нет. Провалилось. Утащили.