Связная Цзинь-Фын   ::   Шпанов Николай Николаевич

Потому что, когда вошли начальник штаба и начальник разведки и когда начальник разведки выбил о край печки свою медную трубочку, Цзинь Фын сделала вид, будто крепко спит. Она не хотела мешать их разговору. Только самым уголком глаза она изредка взглядывала на рябее лицо начальника разведки или на бледного командира отряда. Она не слышала, о чем они говорили вполголоса, но, глядя на их движущиеся губы и сосредоточенные взгляды, вспоминала один давний вечер. Однажды, так же вот лежа тут на кане, она услышала очень важный разговор своей сестры Цзинь Го с командиром отряда и с начальником разведки. Тогда еще и Цзинь Го не была связной, а мыла посуду, стирала белье и чинила обувь бойцам. То есть старшая сестра делала то, что потом стала за нее делать Цзинь Фын. Так же вот сидели тогда командир и начальник разведки возле мигающего фитилька коптилки. Склонившись друг к другу, они не спеша отхлебывали горячую воду из старых консервных банок и говорили о своих делах. А когда они смолкли, подошла Цзинь Го. Потупившись и просительно сложив руки, она негромко проговорила:

- Уважаемый отец и товарищ командир, я стыжусь того, что отнимаю ваше драгоценное время своим маленьким делом.

Цзинь Го почтительно умолкла, чтобы дать возможность командиру остановить ее, если он не пожелает слушать. Но командир молчал, и поэтому Цзинь Го продолжала:

- Подвиги моих братьев и сестер, о которых читают в газетах товарищи, кажутся мне прекрасными. Услышав о них, я больше никогда не смогу найти покоя. Приготовлять обед и заваривать чай и даже делать такую важную работу, как стирка белья для солдат, это, это... - она смущенно опустила глаза и едва слышно закончила: - это, мне кажется, не может назваться подвигом. А я... Тут она, к удивлению Цзинь Фын, смутилась и умолкла, не зная, как продолжать, хотя Цзинь Фын всегда с большим уважением смотрела на старшую сестру и считала, что она уже совсем большая и может все, что могут взрослые.

Командир рассмеялся и сказал:

- Но ведь победы армии и складываются из мудрости партии, искусства генералов, из мужества разведчиков, храбрости солдат и скромного труда таких, как вы, наша уважаемая Цзинь Го. Должен же кто-нибудь стирать белье и греть воду для чая. Думайте о величии этого подвита, он прекрасен своей скромностью. Думайте так, и душа ваша обретет утраченный покой.

В разговор вмешался начальник разведки:

- А не кажется ли вам, товарищ командир, что эта девушка прошла уже ту часть солдатского пути в народно-освободительной войне, когда должна была чувствовать себя героиней, стирая белье и чиня солдатские туфли? Не заслужила ли она своей скромностью и трудолюбием, о котором вы сами так лестно отзывались, права посмотреть в глаза врагу? Не отсюда, не из укрытия, а так, как она мечтает: в тылу врага, где опасности подкарауливают патриота на каждом шагу. - Тут начальник разведки на мгновение умолк и потом мягко, очень мягко сказал: - Подумайте, пожалуйста, товарищ Линь: не кажется ли вам, как и мне, что мы живем в такое особенно счастливое время, когда каждый человек Нового Китая имеет право на подвиг во имя своего народа?

Цзинь Фын очень хорошо помнит и эти слова начальника разведки, и то, каким мягким голосом он произнес их. Она хорошо помнит, как удивилась тогда. Разве раньше она могла подумать, что простой шаньсийский мельник может говорить так, будто читал по книге, и таким голосом, какой она слышала только от своего отца, когда он еще не был убит чанкайшистами и ласкал ее перед сном?

Командир отряда свел брови и посмотрел в глаза Цзинь Го.

- Подвиг патриота велик, даже если он совсем незаметен, - сказал он. - Не думайте, что работа разведчика заметнее работы прачки. О ней солдаты и даже многие командиры не знают ничего. Хорош тот лазутчик, которого не только враги, но и свои считают обыкновенной прачкой.