Бом-бом   ::   Крусанов Павел

За оградой Мариинской больницы на травяном лугу паслись огромные дубы, которые раза в четыре были старше государства Израиль, - там, за оградой, должно быть, хочется (хочется так думать) дышать по-особенному сознательно, а не рефлекторно, что ли. Дышать во всё горло.

У ограды, на тротуаре, усыпанном желудями, стояла женщина с девочкой. Девочка держала за нитку розовый воздушный шарик. Шарик был невесомым и отбрасывал розовую тень. Знать, что на свете есть вещи, способные бросать цветные тени, было приятно.

По Жуковского трамваи не ходили - там снимали рельсы, чтобы больше не гремело всё это железо.

3

"Либерия" объяла/облапила Андрея красными (скорее, цвета свернувшейся крови) стенами - в современном дизайне который год был моден голый проолифенный кирпич с пятнами старой штукатурки и зачищенными клеймами заводчиков на кирпичах, поставленных за каким-то бесом былыми каменщиками плашмя. Так было в Котле, где все столы исковыряли ножиками митьки; так было в "Мухе-цокотухе", где классно готовили баклажаны и немного перегибали с джазом; так было в "Декадансе", где посетителей обслуживали лилипуты; так было в "Борее", где не торговали спиртным, чтобы не связываться с лицензией, но приносить с собой не возбранялось, а теперь вот наi тебе мораторий. Так много где было. Симптом доверия к старым вещам, вероятно, и потом - надёжно, с понтом и недорого. Трёх зайцев - из одного ствола.

В динамиках блюмкала гитара - что-то вроде Пако де Лусии. Да это он и был.

4

За стойкой стоял Вова Тараканов. Когда-то давным-давно, при первом знакомстве Норушкин Тараканова не принял. Тот был таким худым, таким смуглым, почти обугленным (лето, Коктебель), таким едким и злоречивым, что Андрею, как специалисту по Среднему царству, он показался мумией какого-нибудь опального номарха, пролежавшего в гробнице сорок веков и теперь восставшего из саркофага и явившегося в наши времена, чтобы, толком не поняв их, мешать окружающим жить. Однако впоследствии они друг к другу пригляделись, притёрлись и отчасти даже сдружились. Такое случается.

Вова Тараканов был совладельцем арт-кафе "Либерия" (аллюзия не на чернокожую республику с её Перечным берегом, а на кованый либрариум Грозного) и ревниво любил своё не слишком прибыльное детище.

Из добрых чувств и сердцеведческого расчёта (Тараканов был из тех людей, что отвечают злом не только на зло, но и на равнодушие) Андрей составил для Вовы календарь, где на каждый день привёл события если и не вполне достойные этого слова, то достойные того, чтоб их отметить. Короче, предъявил повод, когда его как будто бы нет. Вова остался доволен - доходы заведения немного возросли. "Нам тягостно быть поводырями собственного воображения, мы охотно перепоручаем эту роль другим - даже в такой малости, как повод к выпивке, - объяснил успех Тараканов. - Мы рады дать отдых своей фантазии и подпасть под обаяние чужой речи. Когда мы задумываемся над чем-нибудь сами, у нас появляются ложные мысли".

5

- Наше вам, - сказал Вова. - Сухого или хлебного?

- Моё почтение, - ответил Норушкин. - Сначала дай мокрой воды, чтобы запить жажду.

Ударив разом ладонь в ладонь (такое приветствие), приятели друг другу улыбнулись, после чего Андрей заглянул в лежащий на стойке календарь. На память, разумеется, он содержания не помнил.

14 СЕНТЯБРЯ

По космическому календарю, где в один год упакована вся история вселенной, где 1 секунда приравнивается к 500 годам, а отсчёт начинается с 1 января (Большой взрыв, время 0:00) и заканчивается 31 декабря, когда примерно в 22:30 появились первые люди, - по этому календарю именно 14 сентября в результате не то вихревых движений, не то сгущения газового облака, не то Божьего произволения образовалась голубая планета Земля.