Брачный аферист   ::   Лаврова Ольга

Он и запомнил его в общих чертах и, безусловно, опознал бы при встрече, но… форма лба? длина носа? форма ушей? Сплошь и рядом отвечают: «Да вроде бы обыкновенные». То есть не отвеча­ют практически ничего. Потому что обычно мы воспринимаем чужой облик целиком, не дробя его на части, не раскладывая по полочкам. Если нет какой-то броской черты, то без тренировки описать лицо человека не так-то просто. (Попробуйте, допустим, вспомнить цвет глаз десяти-пятнадцати своих приятелей – вы очень скоро споткнетесь.)

«Фоторобот» имеет то преимущество, что описывать нет нужды. Достаточно найти похожее, назвать номер, под кото­рым эти брови или нос числятся в альбоме, и изображение их спроецируется на экран. Если результат вызывает сомнение, тотчас пробуют второй, третий, четвертый из близких вариантов.

В деле, о котором речь, задача облегчалась тем, что можно было сличить впечатление ряда потерпевших. Они приехали в Москву и в один день и час собрались в НИИ МВД – несколько женщин, явно стеснявшихся друг друга: ведь все они были одура­чены. Не мудрено, что поездка не привела их в восторг: каждая в отдельности, вероятно, предпочла бы плюнуть, пережить и за­быть. Но это касалось не только их. Аферист продолжал действо­вать, жертвы его множились. Стоило перетерпеть некоторую неловкость, чтобы прервать его беспардонное «турне»…

Сначала овал лица. Обсудили, сошлись на одном из номеров.

Потом губы. Открыт новый альбом, шелест страниц, короткое обсуждение – и на экране обозначился низ лица, подбородок с губами, и они бесспорно похожи!

Теперь нос…

После советов и споров утвердили нос, нашли глаза и брови, чуть подвинули их вверх-вниз, стремясь поточнее уловить про­порции лица, поспорили об ушах и прическе… и в изумлении уставились на экран. Почти как в детской игре: «носик, ротик, оборотик», а портрет-то между тем составлен!

– Глядите, прямо он! Только не улыбается…

– Теперь поймаете?

– Обязательно! – отозвался сотрудник НИИ.

Однако в Вильнюсе до поимки не дошло, хотя Мудров и поднял всех на ноги, и откопал-таки следы пребывания преступника в городе.

Здесь просится маленькое отступление о Борисе Мудрове.

Однажды ему понадобилось определить, каким образом три года назад некий грабитель добрался до поселка, находящегося километрах в восьмидесяти от города. По разным соображениям все виды транспорта, кроме попутной машины, отпали. Мудров толкнулся на автобазу проверять путевые листы.

– Мы их столько времени не храним.

– А куда деваете?

– Давно вывезли на свалку.

Мудров отправился на свалку. Великие залежи отбросов ни­чуть его не отпугнули. С полмесяца собственноручно рылся он в слежавшихся грудах, игнорируя мух, крыс и мусорщиков-остряков. И наконец наткнулся на кипы путевых листов и обнару­жил среди них нужный бланк! По сравнению с этим найти шо­фера, сидевшего в тот день за баранкой (он вышел на пенсию и переселился к дочери на юг), и добиться, чтобы тот припомнил когда-то «проголосовавшего» на дороге пассажира, было уже легче легкого.

Только человек с таким характером мог выискать в Вильнюсе то, что было необходимо.

Женщина подала заявление в милицию о том, что у нее про­пала пачка облигаций трехпроцентного займа. Была уверена, что взял их муж, больше некому. Взял и пропил, совершенно ясно, сколько бы он ни клялся в обратном! Сажать его, конечно, не надо, но сделайте милость, попугайте, чтобы впредь поостерег­ся!

Казалось бы, что именитому инспектору до семейных неурядиц какой-то пожилой четы? Но Мудров верен себе. Среди огромной массы прочих наведенных им в городе справок он, в частности, попросил выяснить, не жил ли у поссорившихся супругов кто-либо посторонний за последнее время.

Да, согласилась женщина, был у нее квартирант проездом, четыре ночи ночевал.