Желтые короли (Записки нью-ёркского таксиста)   ::   Лобас Владимир

Чем плохой бизнес?

-- А кто говорит, что плохой?! -- откликнулся Миша и поинтересовался, сколько денег нужно вложить, чтобы купить два медальона. ..

-- Тридцать шесть тысяч, -- назвал я самую низкую цифру брокера из Южного Бронкса.

-- Гит! -- кивнул Миша и поинтересовался еще одной подробностью: какую часть этих денег должен дать он и какую даю я...

К неприятному этому вопросу я был, разумеется, вполне готов. Моя доля вложений составит ровно пятьдесят процентов, но -- в виде восемнадцати чеков по тысяче долларов каждый, которые Миша будет ежемесячно депонировать на свой счет...

Ничего больше добавить я не мог; черед говорить был Мишин, и он сказал:

-- Если я даю деньги, а ты -- чеки без покрытия, то, Володя, это -- не называется бизнесом...

Я молчал; глупо было ожидать иного ответа -- от лавочника.

-- Будет лучше, по-моему, купить вместо двух такси одно, -- уже откровенно куражился надо мной торгаш: -- Как ты считаешь?

-- Тебе виднее, -- сказал я. -- Покупай одно...

-- Володя, ты не хочешь понять, о чем я с тобой говорю, -- не унимался Миша. -- Меня лично такси не интересует. Как ты смотришь на то, чтобы мы купили один медальон -- для тебя?..

Только теперь я смекнул, куда он гнет:

-- Какие же ты возьмешь с меня проценты? Самодовольное лицо помрачнело:

-- А зачем мне твои проценты?..

-- Какая же тебе выгода одалживать мне деньги?

-- Выгода? -- обиделся этот торгаш. -- Очень большая! Если мне хорошо, так я хочу, чтоб и тебе было хорошо -- вот моя выгода...

Чего угодно я ожидал -- и грубого отказа, и ростовщической ловушки, и только не оставил за лавочником права на поступок, которого мне самому покамест не довелось совершить... И потому, скомкав слова благодарности, которых Миша действительно ждал от меня, я стал распространяться о гарантиях о заверенном у нотариуса по всем правилам долговом обязательстве, в котором черным по белому...

-- Володя, если ты захочешь украсть мои деньги, -- перебил меня Миша, -- эта бумажка мне не поможет...

И хотя не сразу, не назавтра, и не через неделю, а месяца через три, когда медальон подскочил в цене тысяч на шесть, когда условия банковского займа стали жестче, я получил от Миши восемнадцать пачек по тысяче долларов в каждой, и с этого момента моя жизнь опять (в который уж раз!) -- началась заново...

В Южном Бронксе, в конторе Майкла Росса я встретился с моим будущим партнером Стивом, таксистом, который десять лет оттрубил за баранкой гаражного кэба, собирая восемнадцать тысяч на первый взнос, -- и мы поставили свои залихватские подписи под бумагами, которые свидетельствовали, что отныне медальон 4G36 принадлежит Стиву, a 4G37 -- мне.

Инспектор Комиссии такси и лимузинов навесил драгоценные эти бляхи на капоты двух новеньких чекеров, и мы со Стивом двинули в город через мост Квинсборо, за которым нас поджидала бездомная душевнобольная "регулировщица"...

Дувший с Ист-ривер ветер облепил ее фигуру тоненьким платьицем с оборванным вкось подолом; ветер растрепал тяжелый сноп ее длинных, цвета спелой пшеницы волос, а она, то и дело прикладываясь белозубым ртом к горлышку бутылки в бумажном пакетике, гнала наши чекеры в Манхеттен! в Манхеттен! -- и захлебывалась от веселого вина, от собственного хохота и ветра; и, проезжая мимо нее, я был счастлив ничуть не меньше, чем она!..

Меня ждали мои -- еще не наезженные -- двести пятьдесят тысяч миль; но, чтобы рассказать о них: о дороге, которая вела, вела и в конце концов привела меня на станцию, с которой отправился мой поезд в будущее, мне придется, передохнув малость после первой части "Желтых королей" (это книга "Водители", которую вы прочитали и которая стоила мне шести лет мучительного труда за письменным столом), -- взяться за вторую часть -- "Хозяева"...