Чужак в чужой стране (Stranger in a Strange Land)   ::   Хайнлайн Роберт

Она отперла дверь и заглянула в палату. Больной лежал в гидравлической кровати. Когда Джилл вошла, он повернул к ней голову. Сначала у нее возникло впечатление, что лечить его уже бесполезно. Его лицо ничего не выражало; такие лица бывают у безнадежно больных. Потом она заметила в его глазах живой интерес. Может, у него парализованы мышцы лица?

По профессиональной привычке она спросила:

– Ну, как мы себя чувствуем? Лучше?

Смит перевел вопрос на свой язык. Его смутило, что он должен содержать сведения и о состоянии ее организма. Он решил, что это свидетельствует об особом расположении и желании сблизиться. Вторую часть вопроса Смит часто слышал от Нельсона и ответил на нее:

– Да.

– Вот и хорошо. – Обычный больной, если не считать лица без выражения. Если он и не видел женщин, то хорошо это скрывает. – Вам что-нибудь нужно?

Джилл заметила, что на тумбочке отсутствует положенный стакан:

– Принести вам воды?

Смит сразу заметил, что новое существо не такое, как другие. Он сравнил его с тем, которое видел на картинке у Нельсона еще на «Чемпионе». Нельсон пытался объяснить ему анатомические особенности той части человеческого рода, которая называлась «женщины». Новое существо было «женщиной».

Смит ощутил одновременно и радость, и разочарование. Однако он подавил оба чувства, чтобы процесс познания нового явления не отразился на датчиках Тадеуша. Когда же Смит перевел последний вопрос, его охватило такое волнение, что он почти выпустил из-под контроля сердце, но вовремя опомнился и отругал себя за недисциплинированность. Потом проверил перевод. Нет, он не ошибся. Эта женщина предлагала ему воду. Она хотела сблизиться.

С трудом подбирая слова для приличествующего ситуации ответа, он произнес:

– Благодарю вас за воду. Пусть она у вас будет в изобилии.

Сестра Бордмэн опешила.

– О, как мило!

Она нашла стакан, наполнила его и подала больному.

– Пейте вы, – сказал Смит.

«Он думает, что я решила его отравить», – подумала сестра, но просьба звучала очень настойчиво, и Джилл подчинилась. Она отпила из стакана. Больной тоже сделал глоток и откинулся на кровати с таким видом, будто сделал что-то значительное.

Джилл решила, что никакого приключения из этого не выйдет и сказала:

– Ну что ж, если вам больше ничего не нужно, я пойду.

И пошла к двери. Он крикнул ей вслед:

– Нет!

– Что?

– Не уходи!

– Я на работе. Мне нужно идти.

Он смерил ее взглядом:

– Ты женщина?

Джилл обиделась. Она хотела сказать что-нибудь резкое, но увидев серьезное лицо и тревожные глаза Смита, передумала. Она почувствовала, что он действительно до сих пор не видел женщин и не знает, что это такое. И она ответила:

– Да, я – женщина.

Смит не сводил с нее глаз. Джилл смутилась. Она ожидала, что на нее будут смотреть глазами самца, а попала как будто под объектив микроскопа. – Ну что, похожа я на женщину?

– Я не знаю, – медленно проговорил Смит. – Как должна выглядеть женщина? Что делает тебя женщиной?

– О Господи! – (Такого странного разговора с мужчиной Джилл не приходилось вести, пожалуй, со дня конфирмации). – Может быть, мне раздеться?

Смит молчал, анализируя услышанное. Первую фразу он не понял. Наверное, это одна из формальных фраз, которые люди так часто используют… Но она произнесена с силой, поэтому может быть последним сообщением перед уходом. Возможно, он вел себя с женщиной настолько неправильно, что она сейчас дематериализуется.

Смит не хотел, чтобы женщина умерла, даже если это ее право или обязанность. Только что они разделили воду, и вот новообретенный брат по воде уходит и дематериализуется! Смит пришел бы в ужас, если бы не нужно было подавлять чувства. Он решил, что если она сейчас умрет, он умрет тоже – после воды иначе нельзя.