Чисто женская логика   ::   Пронин Виктор

— Поняла.

— Повторяю — ни к чему! Выключатель, дверные ручки, стены, полки, зеркала!

— Поняла, Николай Степанович.

Пройдя в комнату, Гордюхин остановился. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться — Балмасову уже ничто не поможет. Достаточно плотный, можно даже сказать мясистый человек лежал на ковре в распахнутом халате, обнажив волосатую грудь. Струйка крови вытекала из-под затылка, скорее всего именно туда был нанесен удар, выстрел, или что там еще, от чего умирают такие вот мощные люди.

— Давайте-ка сюда свою машинку, — не обращая внимания на слабое сопротивление Касатоновой, Гордюхин взял у нее из рук фотоаппарат, довольно быстро в нем разобрался и сделал не менее десятка снимков — лежащий у кресла человек с зажатым в руке пультом управления телевизором, пустой журнальный столик, задернутые шторы с едва заметной щелкой между ними, посуда в шкафу, рюмки в серванте. Он даже сделал снимки, которые показались Касатоновой совершенно излишними — раскрыв дверцу бара, снял все его содержимое.

— Видимо, хотел включить телевизор, но так и не успел, — Касатонова показала на пульт, зажатый в мертвой руке.

— Возможно.

— Есть другое объяснение?

— Все может быть, — пожал плечами Гордюхин, и эти слова задели Касатонову, — видимо, множество прочитанных детективов без начала и без конца убедили ее в том, что криминальные загадки вполне ей по плечу.

— Вы со мной не согласны? — поворотила она к участковому изумленное свое лицо.

— И да, и нет.

— Поясните, Николай Степанович!

— Могу, — Гордюхин, не торопясь, сделал еще несколько снимков. Даже в туалете не поленился щелкнуть не то два, не то три раза. Плакала моя пленка, подумала Касатонова. Все тридцать шесть кадров отщелкает, разоритель. — Мы зашли сюда и убедились — свет выключен. Он что, в полной темноте вечером сидел?

И убийство произошло в полной темноте? На столе ни фига, видите? Так не бывает.

Когда придете домой, взгляните на свой стол — так не бывает.

— Зажигалка вот лежит... — Зажигалка не в счет. Она только подчеркивает пустоту и чистоту стола.

Телевизор выключен, а пульт в руке... Так не бывает. Мужик лежит в халате почти на голое тело... Значит, встречал близкого человека, постороннего не ждал.

— Вывод? — спросила Касатонова.

— Здесь уже после убийства кто-то хорошо поработал.

— У него телефон с определителем... — Не прикасаться! — как от боли вскрикнул Гордюхин. И тут же направив аппарат на телефон, щелкнул, причем два раза щелкнул, опять заставив Касатонову пожалеть о пленке, а пленка, между прочим, сто рублей стоит, подумала она. — Только специалист из опергруппы. Нужно знать систему этого определителя.

— У меня такой же. Нажимайте вторую кнопку из правого ряда, и он вам выдаст все телефоны, с которых ему звонили последние сутки.

— Очень хорошо, — рассудительно проговорил Гордюхин. — Специалист это, надеюсь, знает. Если не знает, вы ему подскажите. Ему, а не мне. Я — темный.

— А я?

— Вы посторонняя.

— Я — понятая.

— Значит, ваша задача сидеть в сторонке, все видеть, все слышать, при всем присутствовать, а в конце внимательно прочитать протокол и подписать. Если все в нем изложено в полном соответствии с вашими впечатлениями. — Гордюхин подмигнул, чтобы смягчить назидательность своих слов.

В это время из коридора послышались голоса, в комнату вошли несколько человек и, судя по их уверенному поведению, вошли по праву — это и была опергруппа, которую дожидался Гордюхин. Началась обычная работа, которая в таких случаях и бывает. Фотограф, прибывший вместе с оперативниками, включил свет, отдернул шторы, чтобы снимки получились получше, в сторонке на диване расположилась Касатонова со слесарем.