Ключ к тайне   ::   Триз Джефри

 – Один из них наш констебль, а другого я не знаю. У них твоя зеленая шапка…

Как только он сказал о зеленой шапке, я понял, что дело плохо. Должно быть, я здорово побледнел, потому что Тим пристально взглянул на меня.

– Что ты натворил, Питер, дружище?

– Ничего, – сказал я.

Это была ложь, но я ответил машинально, так как старался собраться с мыслями. Мне стало страшно – не стыжусь в этом признаться. Вы бы тоже испугались на моем месте. Они нашли шапку и знали, кому она принадлежит. Я не ведал, какое наказание полагается за то, что я кинул камнем в человека, но так как этим человеком был один из самых важных джентльменов в округе, то легко было догадаться, что меня ждет тяжкое наказание. Если меня и не повесят, то уж тюрьмы не миновать, а в придачу могут отрезать уши или нос или выпороть плетьми. Ведь все главные свидетели – люди сэра Филиппа, а они клятвенно подтвердят все, что скажет их господин.

Прежде всего я, как и любой другой мальчик на моем месте, решил: скорее домой! Это инстинктивное чувство не исчезает до тех пор, пока человек не становится совсем взрослым. Детям всегда кажется, что нет таких затруднений, из которых их не мог бы вызволить при желании отец.

Я схватил Натаниэля за повод и вскочил ему на спину

– Поеду домой, – сказал я, – но вы им этого не говорите. Джордж, ты скажи, что не смог меня найти, а ты, Тим, объясни, что мы расстались около Скалы Монаха.

Оба мальчика смотрели на меня, вытаращив глаза.

– Ты хочешь прогулять занятия? – спросил Джордж. – Старик с тебя шкуру спустит.

– Его-то я не боюсь, – ответил я, стараясь говорить внушительно и драматично. – Меня пугает шериф, а может быть… и палач!

Не теряя времени, я ударил пятками в круглые бока Натаниэля и ускакал прочь.

Все шло прекрасно, пока мальчики не скрылись из виду. Но, по мере того как Натаниэль с галопа перешел на рысь, а в гору и вовсе потащился шагом, я все меньше и меньше чувствовал себя героем.

Ну и влип же я в историю! Вот не повезло-то! Из двадцати или тридцати человек, участвовавших в разрушении стены сэра Филиппа, я оказался единственным, кого выследили, хотя в действительности я сделал куда меньше, чем остальные. Но я совершил нападение: кинул камень, который, правда, пролетел мимо цели… В этом не было ничего особенного. Когда я был маленьким, я часто кидался камнями и попадал в людей, однако за мной никогда не приходил констебль. Но теперь речь шла о сэре Филиппе Мортоне, а это совсем другое дело.

Как я подгонял беднягу Натаниэля, когда он мелкими шажками взбирался на бесконечную гору! Он старался изо всех сил, солнце нещадно палило нас обоих, но я боялся, что меня схватят прежде, чем я доберусь до дома. Один раз я услышал топот копыт и оглянулся, но это оказался джентльмен из Кесуика, который проехал мимо, кивнув мне, как обычно. Он-то, во всяком случае, еще ничего не знал о моих злодеяниях.

Какое радостное чувство охватывает человека, когда с большой дороги он сворачивает на каменистую тропинку, которая из долины ведет прямо к его дому и больше никуда! Но никогда еще не был я так счастлив при виде того, как расступаются крутые холмы, открывая передо мной зеленый оазис Лонсдейла, ручьи, бегущие вниз, словно пролитое молоко, и дым, поднимающийся из нашей трубы и из труб соседних ферм, расположенных ниже и выше нас по склону холма.

Неужели мне придется разыскивать отца на горе? Нет, он был дома и, стоя на пороге, глядел, загородив глаза от солнца, как Натаниэль, поднимая тучу брызг, переправляется через ручей.

Я слышал, как он сказал: «Слава Богу!» – и на звук его голоса выбежала мать, вытирая глаза голубым полотняным передником. Я понял, что им все известно.

– Простите меня! – только и сумел проговорить я. – Не волнуйтесь.