Читатель предупрежден   ::   Карр Джон Диксон

Но допустим, что существует кто-то, сделавший это сознательно, зная, где находится такой поворот и к чему он может привести? Допустим, что есть человек, способный читать мысли. И он может узнать самые сокровенные из них. Лучше вообще не думать о том, к чему это может привести. Может быть, я не права?

Она говорила спокойно, как бы объясняя. И только в конце подняла глаза. На лице Лоуренса Чейза было написано удивление, сомнение и некоторое раздражение.

— Это для меня слишком из области теории…

— Нет, Ларри. Сам знаешь, что нет.

— А, кроме того, я начинаю подозревать, моя дорогая, что ты слишком обобщаешь.

— Может быть. Честно говоря, сама не знаю. Но я заметила, что люди всегда обвиняют оппонента в том, что с его рассуждениями что-то не в порядке, когда он вынуждает их к размышлениям.

— Я имел в виду, что ты слишком далеко заходишь в своих обобщениях, — сказал Ларри.

До сих пор он говорил небрежным тоном, бросая взгляды на Сандерса, как бы внушая ему, что не следует серьезно относиться к высказываниям девушки. Теперь он внезапно выпрямился, и его острые лопатки четко обозначились под пиджаком.

— Ты права. Мы будем смертельно серьезными. Обратимся к пьесе, которую ты упоминала: насколько я помню, прежде чем они закончили разгребание тайн, обнаружилось, что герои пьесы нарушили практически все Десять Заповедей. Черт бы все это побрал! Не думаешь же ты серьезно, что это может относиться к какой-либо группе людей?

— Нарушили заповеди! — Вики усмехнулась. — Я задам тебе один вопрос. Допустим, что каждая мысль, которая придет тебе в голову в течение дня, будет записана, а потом прочитана перед твоими приятелями…

— Сохрани Бог!

— Ты не был бы от этого в восторге?

— Я бы скорее предпочел, что бы меня сварили в масле, — заявил Чейз.

— А ведь ты не совершил никакого преступления, я, разумеется, имею в виду настоящее преступление?

— Нет. Во всяком случае, ничего такого, что бы не давало мне спать спокойно.

Наступила тишина.

— И еще одно, — с упрямым блеском в глазах продолжала Вики. — Оставим преступления в стороне. Можем даже исключить ваши мужские победы или намеченные завоевания. Ты можешь даже не признаваться в таких грешках, как то: познакомился с какой-либо девушкой, она понравилась тебе, ты пригласил ее куда-нибудь и подумал: «Все идет хорошо, легкая добыча», хотя в самом деле ничего о ней не знал. Люди говорят о секретах, но обычно имеют в виду тайные мысли о пережитых, либо не пережитых, любовных приключениях…

— Ты как всегда права, — признал Чейз обезоруживающе. Но даже в темноте можно было заметить ясный румянец, заливший его лицо.

— Ну и что? Исключив преступления и все дела, связанные с сексом, ты согласился бы, чтобы…

— Сейчас, сейчас! — прервал ее Чейз. — Это уже заходит слишком далеко. Мы собирались вести теоретический спор, а не играть в «правду». Кроме того, почему именно мои пороки и слабости должны выйти наружу? Разве ты сама хотела бы, чтобы все мысли, пришедшие тебе в голову в течение дня, были выставлены на публичное обозрение?

— Ни в коем случае, — бурно запротестовала Вики.

— Ага! Даже отбросив преступления и секс, у тебя имеются мысли, которых ты не хотела бы открыть?

— Да.

— И ты действительно думала даже о преступлениях и сексе?

— Разумеется.

— Что ж, тогда все в порядке, — сказал смягчившийся Ларри. — Знаете, давайте оставим в покое эту тему, прежде чем дело дойдет до скандала.

— Мы не можем этого сделать. В том-то и заключается самое главное, понял, наконец? Видишь, как легко начать подобную историю и трудно закончить… И не потому, что мы являемся преступниками, а потому, что все мы люди. Вот причина, по которой мы должны убедить Мину избавиться от Пенника.

Чейз заколебался, прежде чем ответить, и Вики повернулась к Сандерсу.