Корейские народные сказки   ::   Автор неизвестен

Таким образом, в художественной форме в сказках нашли отражение характерные черты корейского народа на разных этапах его истории.

[* Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 2., Изд-во АН СССР.]

На протяжении столетий происходил естественный отбор фольклорного материала: шлифовались сюжеты и стиль. Память народа сохраняла только то, чем жила душа народа, его чаяния. Вот как о самоценности корейских сказок писал русский писатель и первый собиратель корейского фольклора Н. Гарин-Михайловский: сказочны, по мнению Н. Гарина-Михайловского, не только природа, но и сами жизнелюбивые корейцы. Поэзия сказки настолько слилась с самой жизнью, что и сказка, и жизнь корейца неразлучны.

"Заражаешься их настроением: жизнь для них та же сказка, и все здесь сказочно, и поэтично, и ужасно сказочно. И природа такая же"[*]. Потрясенный впечатлением, которое произвел на него один корейский сказитель, писатель отмечает: "Кажется... каким-то сном, очарованием, в котором мы все вдруг перенеслись в неведомую глубь промчавшихся тысячелетий"[**].

[* Гарин-Михайловский Н. Г. Из дневников кругосветного путешествия (По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову). Москва, 1952, с. 244.]

[** Там же, с. 103.]

В предлагаемом вниманию читателей сборнике представлены основные жанры корейской устной прозы. Они расположены в традиционном порядке мифы и легенды, волшебные сказки, бытовые сказки, сказки о животных, народные анекдоты о хитроумном и ловком Ким Сон Дале,

Включенные в книгу предания, легенды и мифы распространены в Корее как в устном исполнении рассказчиков, так и в записях исторических сочинений "Самгук саги" ("Исторические записи трех государств", 1145) Ким Бусика, поздних хрониках "Коре са" ("История Коре", 1454).

У корейских легенд и мифов существует тесная связь с волшебными сказками, порой даже трудно бывает определить, где кончается легенда и начинается сказка. А сказочный сюжет трудно отделить от реальной истории страны. Вот почему в корейском фольклоре немало сюжетов о первопредках, основателях древних корейских государств Чосон, Когуре, Силла ("Династия Ли", "Вторая легенда о царствующей в Корее династии", "Легенда о Тан Гуне", который выступает основателем Древнего Чосона). Мифические персонажи представляются как полуисторические-полулегендарные правители или герои Кореи.

Традиционным героем корейских волшебных сказок нередко выступает волшебник-мудрец хенин в образе седобородого старца. Образ этот, вероятно, навеян патриархально-конфуцианским почитанием старости.

Существует немало сказок, где действующее лицо - монах. Корейский монах мало похож на его русского собрата. Он не привязан к храму, а ходит по деревням, собирая подаяние, творит добро, наказывает зло ("Храм на горе Пэкчжоксан", "Как Сеул столицей стал").

Вековая мечта корейского народа воплотилась в образе богатыря - чжансу, способного творить чудеса, делать людей счастливыми ("Кровавые слезы богатыря", "Озеро богатыря").

У корейцев, как и других народов мира, весьма популярны сказки о падчерице и злой мачехе ("Как Ённи от мачехи спаслась", "Роза и лотос"). "История о добродетельной Кхончхи и злой мачехе и ее дочери Пхатчхи" отличается реалистичностью: героиня, Кхончхи, теряет не золотую, а матерчатую туфельку, переходя вброд реку, а замуж выходит не за принца, а за губернатора провинции.

А вот еще один, тоже весьма распространенный сюжет о двух братьях: старшем и младшем, богатом и бедном, злом и добром ("Сказка про предсказателя и трех его сыновей"). Наиболее известной является сказка о зловредном старшем брате Нольбу и младшем брате Хынбу. В Корее, где длительное время господствовали строгие конфуцианские этические нормы, требовавшие беспрекословного почитания старшего в семье, конфликт младшего со старшим приобретает особую остроту.