Что же со мной случится?   ::   Чейз Джеймс Хэдли

Я ничего не сказал своему старику, но он был достаточно наблюдателен и понял все. Вернувшись из банка на перерыв, он стал жарить пару бифштексов и поглядывал на меня. Мать моя умерла во время моей службы во Вьетнаме, и теперь он сам покупал продукты и готовил. Я знал, что лучше не лезть к нему за помощью.

– Что-то приятное случилось, Джек? – спросил он, положив мясо на сковородку.

– Пока не знаю, может быть. Мой друг хочет, чтобы я работал с ним в Парадиз-Сити во Флориде.

– Парадиз-Сити?

– Ну, да.., рядом с Майами.

Он положил готовые бифштексы на тарелки.

– Это, наверно, далеко отсюда?

– Да, далековато.

Мы прошли из кухни в гостиную и пока ели, сказал:

– Джексон хочет продать свой гараж. Это удобный случай для тебя. Я мог бы дать денег на покупку.

Я посмотрел на него: одинокий старый человек, отчаянно старающийся удержать меня. Как, скучно и угнетающе было жить ему в этом доме, а каково это будет для меня? Он жил своей жизнью, а я хотел жить по-своему.

– Можно попробовать, пап, – я не глядел на него, я все внимание обратил на бифштекс, – но я сначала посмотрю, что это за работа.

Он кивнул:

– Конечно, конечно.

Так мы и разошлись: он вернулся в свой банк, а я лег на кровать, мечтая. Пятнадцать тысяч долларов! Может быть это и трудная работа, но за такие деньги можно поработать.

Лежа на кровати, я вспоминал прожитую жизнь. Сейчас мне двадцать девять лет. У меня диплом авиаинженера. Я умею разобраться в любом авиационном двигателе любого самолета. До призыва в армию я служил в компании «Локхид», заработок был хороший. После армии я вернулся домой. Конечно, когда-то надо будет решиться, что делать дальше, а армия меня испортила, опять придется все решать и делать самому. Да, в армии было хорошо, платили прилично, девчонок сколько хочешь, да и дисциплина не очень суровая. А возможность получать пятнадцать тысяч в год открывала передо мной новые перспективы. Тяжело? «Хорошо, – подумал я, потянувшись за сигаретой, – пускай будет трудно».

Спустя два дня я получил толстый конверт от Олсона. Письмо принесли как раз тогда, когда отец собирался в банк. Он вошел в комнату, а я как раз проснулся, чувствуя себя отвратительно. Сказывался вчерашний вечер с Сюзанной Даусон в баре, где мы здорово выпили, а потом шлялись по улицам до трех утра. Потом я вроде отвел ее домой и кое-как пришел к себе и завалился спать.

С трудом раздирая глаза, я посмотрел на старика, стараясь унять ужасную головную боль. Он выглядел очень длинным, тонким и усталым и почему-то двоился у меня на глазах.

– Привет, пап, – промямлил я, стараясь придти в себя.

– Тебе письмо, Джек, – объяснил он. – Наверно, это то, которое ты ждал. Я уже ухожу, сам поешь чего-нибудь. Я схватил пухлый конверт.

– Спасибо.., желаю приятной работы, – все, что я мог вымолвить.

Я слышал, как он хлопнул дверью, уходя, и только после этого, не вставая с постели, разорвал конверт. В нем был билет на самолет до Парадиз-Сити и пять стодолларовых банкнот. Короткая записка гласила: «Я встречу твой самолет. Берни».

Я посмотрел на деньги, на билет, и невообразимая радость подбросила меня с постели вверх и я радостно закричал:

– Ура!

***



Как только я прошел в дверь роскошного зала аэропорта Парадиз Сити, так сразу увидел его. Эту стройную фигуру невозможно было забыть.

Потом он увидел меня, и его лицо озарилось улыбкой. Правда, он теперь улыбался не широко по-дружески, как было во Вьетнаме – теперь это была циничная усмешка сильно разочарованного человека, мало похожая на улыбку.

– Привет, Джек.

Мы поздоровались. У него была влажная и горячая рука, настолько влажная, что я незаметно вытер свою о брюки.

– Привет, полковник. Сколько времени прошло…

– Конечно, – отозвался он, оглядывая меня.