Лисенок Вук   ::   Фекете Иштван

Кто осмелится тебя тронуть?

– Да, но ты уйдёшь, и я снова останусь одна. Мне и сейчас едва удалось спастись. Спасибо, Вук! Ты храбрый и сильный, и мне так хорошо, когда ты рядом.

Челе теперь стояла перед Вуком, и они потёрлись носами.

Луна плыла высоко в небе. Деревья своими замёрзшими руками вонзали в снег тени, и даже сова Ух замолчала, почувствовав, что лес переживает какое-то счастливое мгновение.

– У меня большое логово, и я живу в нём один, – прошептал Вук, и комок подступил у него к горлу.

Задрожав от радости, Челе ещё теснее прильнула к нему.

– Ты весь в крови, Вук… Куда нам идти? – стыдливо спросила она потом.

Они опять потёрлись носами и отправились к старому дому Карак.

Была уже глубокая ночь. Их тени то сливались, то разъединялись. Какая-то надежда на счастье сопровождала их, и им чудилось, будто сейчас тепло, как в ту пору, когда лягушачий народ устраивает концерты на берегу озера.

По отвесному карнизу Вук пошёл первым.

– Осторожно, Челе, здесь ты можешь сорваться в пропасть, – заботливо предупредил он, но лисичка с такой лёгкостью перескочила через трещину, словно у неё были крылья Чи.

В логово проникал свет луны, и Челе с удивлением озиралась вокруг. Глаза её чуть затуманились слезами, когда она сказала:

– Ах, Вук, здесь у тебя хорошо и как-то особенно тепло, всё так сверкает.

Вуку тоже казалось, что всё вокруг изменилось. Он забылся, думая непрерывно о маленькой лисичке, которая лежала рядом, положив голову ему на шею.

– Ты не хочешь есть? – спросил он погодя, но лишь для того, чтобы услышать голос Челе.

– Не знаю, Вук, – прошептала она, – капельку хочется спать, и я могу думать лишь о тебе.

Позже, когда она уснула, Вук вышел на отвесный карниз. Глаза у него горели, как никогда не гаснущая лампада. Он жадно вдыхал прохладный вольный воздух ночи. Над его головой мерцали звёздочки, под ним в лоне долины плыл туман, и вдали тихо журчал ручей.

Его окружало холодное пространство, и впереди простиралось бесконечное время. Но Вук не боялся ни того, ни другого.

Он проложит во времени путь, – такая смутная мысль шевелилась у него в голове, – который продолжат его сыновья, если он сгинет в туманном небытие. Свободный лисий народ не погибнет.

Но до этого было ещё далеко.

Сейчас всё представлялось прекрасным, замечательным, и Челе видела сны в его логове.

Он обернулся. У входа стояла Челе, его жена.

– Я так напугалась, – сказала она. – Проснулась и вижу, тебя нет, а я очень-очень соскучилась по тебе.

Тут в деревне зазвонил колокол, и звёзды стало клонить ко сну, – ведь колокол своим звоном предупредил их о приближении рассвета.