Между А и Б (Здравствуй, Валерка! - 1)   ::   Машков Владимир Георгиевич

А ты где шатался? В кино сидел?

Я ничего не ответил, потому что я размышлял. Мысли одна за другой появлялись в моей голове, они перебивали друг дружку и не давали сосредоточиться: "А что, если я... Нет, лучше так... А может - наоборот?"

Наконец я решился.

- Ну, прощай, - задумчиво произнес я.

- Ты к-куда? - у Семки задергались губы.

Я молча повернулся и быстро зашагал не в ту сторону, где был мой дом, а в противоположную. Я свернул направо около разноцветного, словно попугай, газетного киоска. И когда я оказался за стеной дома и Семка потерял меня из виду, я припустил со всех ног.

Не знаю, как вы, но я люблю дворы в микрорайонах. Здесь очень легко скрыться от любой погони. Дома все на одно лицо, дворов полно, в общем ищи-свищи.

В один из таких дворов я и шмыгнул. Из-за стены детсада выглянул. Как я и предполагал, Семка крался за мной. Но мой быстрый рывок сбил его с толку. Семка недоуменно оглядывался, он не мог понять, куда я исчез.

Я, довольный, улыбнулся. Дал подзатыльника малышу, который слишком ко мне приглядывался, и потопал домой.

В нашем районе почти все дома были деревянные. Летом на улицах зеленела трава, а зимой снег заваливал дома по самую макушку. И тогда все жители выходили и расчищали дорожки к колонкам. В общем, как в деревне, хотя всего в двух шагах от шумного, сверкающего проспекта. Только три новых, в семь этажей, дома возвышались над нашим районом. Ночью они были похожи на большие корабли, которые пристали отдохнуть на пару минут и скоро снимутся с якорей.

Я с мамой жил в доме посредине, в 27 "а". А были еще 27 просто и 27 "б".

Осторожно, чтобы меня никто не заметил, я пробрался по лестнице на чердак. На чердаке, за котельной трубой, было наше с Семкой место. О нем никто, кроме нас, не знал. Там я растянулся на старом рыжем диване. Он был такой старый, что даже пружины у него не скрипели.

Надо было обдумать то, что произошло.

Кстати, о чердаках. Раньше, когда мы еще жили в деревянном доме, там был отличный чердак. Мы с Семкой забирались туда во всех случаях, когда надо было обмозговать что-нибудь очень важное и секретное.

Но потом наш дом снесли. Приехал бульдозер, и дома как не бывало, а с ним и чердака. И мы с мамой переехали в этот самый 27 "а", на чердаке которого я сейчас все это вспоминаю.

Помню, мама ходила по нашей квартире, под собой ног не чуя, всплескивала руками, гладила стены, открывала краны. А я стоял мрачный, как скульптура в парке. Ну разве могут быть в таком доме чердаки?

Тут к нам ворвался Семка. Семка, то есть его родители, тоже получили квартиру в нашем доме.

- Идем, - сказал Семка.

Я неохотно вышел на площадку.

- Чего тебе?

Мой друг произнес только одно слово:

- Чердак.

Мы помчались наверх. Оказалось, что в 27 "а" чердак все-таки был. Огромный и совсем пустой. Только крыша низковата, но тут уж ничего не поделаешь, мы были рады и такому.

Когда я вернулся с чердака, мама не переставая ходила по комнате.

- Я так довольна! Я так рада! - Она обернулась ко мне: - А тебе как? Нравится?

Я улыбнулся:

- Очень.

Вскоре чердак завалили всяким хламом, потому что сараев во дворе не было. Но нам с Семкой удалось отгородить себе местечко за котельной трубой. Когда нас ждала какая-нибудь неприятность, мы забирались сюда. Тут мы были уверены в своей полной безопасности.

- Я так и знал, что ты здесь. - Семкина ликующая физиономия ухмылялась.

Он подкрался так осторожно, что я его не заметил.

- Чего ж ты не притащил с собой весь класс? - зло спросил я.

- Ты не злись, - примирительно сказал Семка. - Есть хочешь?

Он вытянул из прозрачного мешочка все, что принес с собой. Семка был человек щедрый и притащил уйму всякой пищи: кусок сыра, колбасу с белыми горошинами жира и еще горячие, в румяной корочке котлеты. Если откусить, подумал я, корочка наверняка захрустит.