Муми-тролль и комета (пер. В.Смирнов)   ::   Jansson Tove Marika

Снаружи…

Снаружи как зашипит, как загудит!

Все, кроме Хемуля (он считал свои марки) и Ондатра (он застрял в тазике), бросились на песок и крепко ухватились друг за друга. Лампа погасла, и стало совершенно темно.

Комета проносилась над Землей. Было ровно восемь часов сорок две минуты и еще четыре секунды.

В небе шипело и грохотало, словно там рвались миллионы ракет и миллиарды ручных гранат, гора тряслась и дрожала. Хемуль упал животом прямо на ворох своих марок. Снифф заревел по-страшному, а Снусмумрик надвинул шляпу на самый нос – так казалось ему безопасней. Раскаленные камни дождем посыпались в ванну на крыше.

С гулом и грохотом комета протащила свой пылающий огненно-красный хвост над долиной, над лесом и над горами и с ревом унеслась дальше в мировое пространство.

Пройди она чуть-чуть поближе к Земле, и очень может быть, все разлетелось бы вдребезги. Но она лишь слегка задела ее хвостом и устремилась к другим солнечным системам, таким далеким, что ей никогда уже не вернуться обратно к Земле.

Но в гроте этого не знали и думали, что после такого страшного грохота все сгорело и ничего не осталось на Земле. Что их грот, быть может, единственное, что уцелело на свете. Они прислушивались и прислушивались, но все тихо было снаружи.

– Мама, – спросил Муми-тролль, – теперь все?

– Все, маленький мой Муми-сын, – ответила мама. – Теперь все хорошо, а сейчас надо спать. Не плачь, Снифф, опасность миновала.

– Какая жуть…– с дрожью в голосе произнесла фрекен Снорк.

– Не думай больше об этом, – сказала Муми-мама. – Иди сюда, бедная обезьянка, согрейся.

– А апельсин? – спросила Мартышка.

– В другой раз, – ответила Муми-мама. – А теперь я спою вам колыбельную на сон грядущий.

И она запела:

Спите, ребятки, погас небосвод,

В небе кометы ведут хоровод.

Пусть приснится вам сон,

Пусть забудется он…

Ночь наступает, лишь звезды не спят,

По пастбищам бродят сто малых ягнят.

Постепенно, один за другим, засыпали они, и совсем тихо и безмолвно стало в гроте.



Глава тринадцатая

Муми-тролль проснулся раньше всех.

Он долго не мог сообразить, где он. Потом все вспомнил и осторожно прокрался к выходу. Тихонько приподнял краешек одеяла и выглянул наружу.

Был чудесный день. Небо не было больше зловеще красное, оно снова имело свой прежний приятно голубой цвет, а на нем сияло прекрасное свежевымытое утреннее солнце.

Муми-тролль сел на песок, подставил лицо солнцу, зажмурился и вздохнул от счастья.

Немного погодя из грота вылезла фрекен Снорк и уселась рядом с ним.

– Как бы там ни было, небо, солнце и наша гора остались целы, – торжественно сказала она.

– И море, – прошептал Муми-тролль.

Действительно, далеко на горизонте, словно синий шелк, сверкало и блистало море, возвращаясь в родные берега. Волны мягко скользили в своем древнем ложе и окрашивались о темно-зеленый цвет, навечно укладываясь на дно.

Все плавучие, вьючие и ползучие существа, которые уцелели в скопившейся на дне грязи, радостно устремлялись в прозрачную воду, водоросли и всякая морская трава всплывали, колыхаясь, и начинали медленно тянуться к солнцу. А с горизонта, пронзительно крича, в великом множестве налетали сизые чайки и начинали кружиться над побережьем.

Все, кто был в гроте, просыпались один за другим и, жмурясь, выходили на солнечный свет.

Один только Хемуль не удивился, что Земля осталась цела. Он положил на песок свой альбом с марками и сказал:

– Ну вот, теперь придется разбирать их в седьмой раз. Но уж теперь пусть только кто-нибудь попробует поднять бузу! Я просто не знаю, что я тогда сделаю!

Внизу у края воды скакал Снифф, закрутив бантиком хвост. Вместе с Мартышкой он побежал проверять, уцелели ли после катастрофы крабы.