Дьявол в бархате   ::   Карр Джон Диксон

Но другие условия Фентона, уже принятые его гостем, надежно защищали его от любых неприятностей, словно крепкие гвозди, заколоченные в дверь, которая служит препятствием дьяволу.

Кроме того, с какой стати у него может случиться приступ бешеного гнева? У него, профессора Фентона? Черт бы побрал наглость гостя! Он вообще не впадает в гнев! Это просто чудовищное предположение!

— Ну? — осведомился визитер. — Вы согласны?

— Согласен! — фыркнул Фентон.

— Отлично, мой дорогой сэр! Тогда нам остается только скрепить сделку.

— Постойте! — начал Фентон и поспешно добавил: — Нет-нет! Больше никаких условий! Я только хочу задать вопрос.

— Ну, разумеется! — проворковал посетитель. — Спрашивайте, друг мой.

— Будет ли нарушением правил, если я захочу изменить историю, и в состоянии ли вы обеспечить мне это, или подобное находится за пределами даже вашего могущества?

Чувства, хлынувшие на сей раз со стороны кресла, можно было охарактеризовать как чисто детское удивление и веселье.

— Вы не можете изменить историю, — просто ответил визитер.

— И вы в самом деле полагаете, — настаивал Фентон, — что, обладая всеми ресурсами двадцатого столетия и подробными знаниями того, что должно произойти, я не в состоянии изменить даже политические события?

— О, вы можете изменить незначительные детали, — откликнулся собеседник. — Особенно в семейных делах. Но что бы вы ни сделали, общий результат останется тем же самым. Однако, — любезно добавил он, — вы в полном праве пытаться это сделать.

— Благодарю вас. Обещаю, что непременно попытаюсь.

Вскоре дьявол удалился без всяких церемоний, как и при появлении. Николас Фентон долго сидел, успокаивая нервы трубкой крепкого табака, пока не пришла Мэри.

Когда он во всех подробностях пересказал ей свой разговор с гостем, она некоторое время не могла произнести ни слова.

— Значит, вы продали вашу душу, — сказала наконец девушка. Это прозвучало скорее заявлением, чем вопросом.

— Надеюсь, что нет, дорогая Мэри.

— Но вы же сделали это!

В этот момент Фентон ощутил стыд, чувствуя, что его тактика была несколько неспортивной, хотя и направленной против прародителя зла.

— Дело в том, — неуверенно промолвил он, — что у меня в рукаве… э-э… так сказать, козырной туз, который полностью побьет дьявола. Нет, не спрашивайте, что я под этим подразумеваю. Возможно, я и так нагородил множество несусветной чепухи.

Мэри резко поднялась.

— Я должна идти, — заявила она. — Уже поздно, профессор Фентон.

Фентон испытывал угрызения совести. Ему не следовало задерживать малышку позже десяти вечера — ведь родители могут начать беспокоиться. Тем не менее, провожая ее к дверям, он чувствовал себя задетым тем, что она не сделала никаких комментариев.

— Что ты об этом думаешь? — осведомился профессор. — Только что ты, как будто, меня одобряла.

— Одобряла, — ответила Мэри, — и сейчас одобряю.

— Ну, тогда…

— Вы смотрите на дьявола так, как вам подсказывает ваш ум, — продолжала она. — Все ваши интересы сконцентрированы, как зажигательное стекло, только на истории и литературе. В дьяволе вы видите комбинацию умного светского человека и наивного злого мальчишки — то есть подобие личности конца семнадцатого столетия.

Девушка быстро сбежала по ступенькам на южную сторону Пэлл-Молл 5 . Фентон остался у открытой двери, впускающей сырой вечерний воздух. Застарелый ревматизм напомнил о себе резкой болью. Закрыв и заперев дверь, профессор вернулся в тускло освещенную гостиную.

В доме не было ни души — даже собаки, чтобы составить ему компанию. Пожилая и энергичная особа, миссис Уишуэлл, обещала приходить по утрам готовить завтрак и убирать. Каждую неделю она и ее дочь проделывали то, что они с энтузиазмом именовали» генеральной уборкой «.

Пойти лечь спать? Фентон знал, что не сможет заснуть.