Необычайные похождения Севы Котлова   ::   Алексин Анатолий Георгиевич

Душно… – объявил я и стал обмахиваться краем рубашки, вытащенной из брюк.

– Температура вполне терпимая. И даже прохладно, я бы сказал. Но, может быть, вам не по себе, молодой человек?

Добрый дядя перегнулся через стол и схватил меня за кисть руки. Но пульс у меня оказался абсолютно нормальным.

– Да нет, ерунда, – тихонько вырывался я. – Сейчас все пройдет.

– Не говорите так, не говорите. Сердце – очень загадочный механизм. От него можно ждать всяких сюрпризов и неожиданностей. Вот я – врач, а и то не поручусь за свой двигатель внутреннего сгорания. – Он похлопал себя по груди. – Так что понюхайте немного нашатыря.

Он достал из потайного кармашка брюк маленький пузырек и, перегнувшись через стол, поднес его к моему носу. Пузырек был вонючий, но пришлось нюхать.

Два раза чихнув, я почувствовал заметное облегчение, заправил рубашку обратно в брюки, а добрый дядя посоветовал мне:

– Если еще когда-нибудь почувствуете духоту, охлаждайте прежде всего голову, а не живот. И дышите поглубже. Я обещал всегда действовать именно таким образом. Еще некоторое время добрый дядя ворчал по поводу излишней перегрузки учащихся домашними заданиями, огорчался, что я так рано испортил свое зрение и уже вынужден носить очки. Но вот наконец он взглянул на часы, сказал: «Мне пора!» – и направился к выходу.

Теперь уж ничто не могло помешать мне. Я запихнул книжку в брюки, под пояс, и тоже пошел к двери. Я старался идти как можно уверенней, но шаг у меня получался каким-то напряженным, деревянным. «Двенадцать стульев» неприятно щекотали живот и все время грозили вывалиться наружу.

Увидев меня, старая библиотекарша привстала и наклонилась над столиком:

– Вы куда же собрались, молодой человек?

Согласно паспорту я за один день постарел сразу на три года, но никогда еще мне так часто не напоминали о моей молодости: все – и милиционер, и добрый дядя, и старая библиотекарша – назвали меня «молодым человеком». А раньше меня называли просто мальчиком, без всякой добавки «молодой».

– Попить что-то захотелось, – объяснил я библиотекарше.

– Попить? Так у нас ведь графин на каждом столе.

– Ах, графин? А я что-то не заметил… Мне, знаете, газированной воды захотелось. С сиропом…

– А книжку вы в читальном зале оставили?

Я хотел было сказать: «Да, конечно, оставил!», но сама книга не дала мне соврать – она вдруг стремительно нырнула в левую штанину моих брюк. Я вскрикнул, согнул ногу в колене, как аист, и схватился за штанину.

Разговаривали мы все время шепотом, а вскрикнул я полным голосом, так что библиотекарша от неожиданности вздрогнула и схватилась за край стола. Так мы оба и вцепились руками: я – в штанину, а она – в стол.

– Что с вами, молодой человек?

– Судорога ногу свела…

– Судорога? Странно! А почему у вас брючина так раздулась?

– Опухоль. Нога, что ли, опухла…

– А вот я вам сейчас разотру ногу – и судорога пройдет. – Библиотекарша подошла ко мне. – Да вы не стесняйтесь: у меня уж внуки такие, как вы.

– Не трогайте! Не трогайте мою ногу, – зашептал я. – Там воспаление…

– Воспаление хитрости, как говорит моя маленькая внучка. – С этими словами библиотекарша вытащила книгу из моей левой штанины и потрясла ею в воздухе.

– Вы хотели похитить книгу, источник знаний?! – воскликнула она.

– Я не хотел похитить… Я только Витьке показать… Вынести на минутку – и сразу обратно…

– Сейчас вот занесу вашу фамилию в наш «черный список врагов книги» – и больше сюда но показывайтесь. На порог вас не пустим!..

Она достала из ящика мою темно-зеленую книжечку, переписала все данные о бедном Диме в свой «черный список» и буквально швырнула паспорт на край стола.

А я молча взял его и поплелся вниз…

Витька все еще петлял по вестибюлю.