Общая теория Доминант   ::   Белохвостов Денис

Таня на мгновение задумалась, потом вдруг выпустила из рук плющевого медвежонка, который упал на пол, и крепко обняла Берка за шею. В то же мгновение он почувствовал огромную теплую волну, идущую снизу. И эта волна неимоверного, дикого наслаждения словно накрыла, захлестнула его целиком, с ног до головы. Берк никогда не испытывал ничего подобного. Когда эта волна прошла, Таня разомкнула объятия с отошла на шаг назад. Берк чуть не свалился на пол от навалившейся слабости, но вовремя схватился за стену. Он посмотрел на Таню и с удивлением заметил, что перед ним стоит обычная симпатичная девочка, не более. «Значит теперь у меня и к ней невосприимчивость? – рассеянно подумал Берк, – странная перемена, вот был перед тобой ангел и вдруг исчез». Он тяжело дышал, сердце билось как сумасшедшее,и только сейчас он обратил внимание на появившееся между штанин пятно. Заметив направление его взгляда Таня с непонятным торжеством заявила:

– И все-таки ты был со мной, Берк! Был! А теперь уходи. Ты меня больше не любишь, но не надейся, что я тебя перестану любить, – тут она нагнулась, подобрала мишку с пола,и бережно прижала его к себе, тон ее снова стал грустным, – ты навсегда останешься моим мальчиком-доминантой. Спасибо тебе за все. И знаешь, думаю мы еще увидимся. До свидания Димка.

– Счастливо Таня, – произнес Берк и Таня, развернувшись, скрылась в своей комнате. Берк немного отдышался и побрел назад, к выходу из клиники.

Эпилог.

Через пару дней Макс, Берк, Айк, Рей и Алек сидели на лавочке перед входом на ВДНХ. Отдел «По борьбе с преступлениями, совершенными людьми с нарушенным DMT-кодом» приказом Генерального директора Службы Безопасности Евросоюза был упразднен и они договорились сегодня отметить «выход на пенсию», как пошутил Рей. Рей и Алек потягивали пиво, Айк периодически прикладывался к бутылке с «Кока-колой», а Макс с Берком ограничились лимонадом. Было часов десять утра, но солнце уже припекало. Все наслаждались холодными напитками, летней теплотой и лениво смотрели в небо. Охотники понимали, что теперь пути их разойдутся и они вряд ли когда встретятся. Это навевало легкую грусть. Разговор не клеился.

– Берк, что ты теперь будешь делать? – спросил Макс.

– Не знаю, – Берк откинулся на спинку скамейки, – учиться буду. А что еще?

– Ветаев сохранил за всеми Охотниками Евросоюза, которых сейчас уволили, все права. У нас все как у обычных Охотников, потерявших невосприимчивость по возрасту, – вмешался Рей, и тут же вспомнил, – хотя ты же приказ читал. Я например в Кембридж поступать буду. Но сначала в школу при нем переведусь, с английским у меня плоховато, надо будет подтянуть. Хочу стать историком. А ты Берк?

– Не знаю, – лениво ответил Берк, – мне через пару месяцев четырнадцать исполниться, вроде поступать куда-то рано, знаний еще нет. А что касается профессии, то найду что-нибудь, например экономистом-стратегом стану. Видишь ли, все что я умею, это планировать и думать.

– Если умеешь это, сумеешь и все остальное, – равнодушно произнес Айк, – независимо от того, кем станешь.

Берк на это ничего не ответил, но внимательно посмотрев на Айка, сказал:

– Айк, а можно тебе один вопрос задать? Я его давно хотел задать, но все как-то не решался, – осторожно начал Берк.

– Задавай, – сонно разрешил Айк.

– Почему ты всегда носишь этот дробовик? Ты его и в Арсенал не сдал, домой унес, – выпалил Берк. Айк помолчал немного, потом махнул рукой, что мол скрывать.

– Это из-за собак. Я их терпеть не могу. Похожий дробовик мне жизнь спас. Мы в деревне отдыхали, у деда, а там в лесу стая одичавших собак бегала. Вот они на нас и напали, когда мы землянику собирали. Дед меня на дерево подсадить успел и дробовик протянуть с патронташем, а сам взобраться не успел, собаки его растерзали.