Дань смельчаку   ::   Хиггинс Джек

Они повернулись к нему, ожидая приказов. То, что случилось дальше, было просто удивительно, хотя, по зрелом размышлении, я ожидал чего-то подобного: проскакав мимо китайцев, Макс присоединил штык к винтовке и соскочил рядом, встав плечом к плечу со мной.

Улыбнувшись мне знаменитой сен-клеровской улыбкой, он повернулся к монахам и прокричал на китайском:

— Кто хочет умереть первым?!



Глава 12

Последний «банзай»

Теперь-то я понимаю, что он искал смерти. Смерть воина — лучший выход для человека чести, когда все сказано и сделано.

Но в тот момент не было времени на осмысление его поступка, потому что с единым воплем, давшим бы сто очков форы Королевским Стражникам времен второй мировой войны, оставшиеся пятеро, как один, ринулись к нам с криком «банзай!».

Двое выбрали меня, а трое — что неудивительно — Сен-Клера. Парируя первый выпад, я краем глаза заметил приземляющиеся вертолеты: они садились на той стороне холма, где дым сплошной вуалью укутывал землю. Это никак не помогало нам здесь.

Острие меча пронзило мою правую руку. Я дернулся влево, врезал противнику прикладом под подбородок и увернулся от второго меча, вспоровшего воздух над моей головой.

Сен-Клер уложил одного самурая и теперь стоял у самого края клифа, сдерживая натиск оставшихся двоих.

Оскользнувшись на мокрой траве, я резко перекатился на спину, чтобы увернуться от клинка, метящего мне в голову. Он промахнулся всего на сантиметр, глубоко войдя в землю, и вот тогда-то я и сунул ему штык под грудину. Сунул обеими руками.

Когда мне удалось вскочить на ноги, я увидел, что один из сен-клеровских убийц подобрался совсем близко к генералу и схватил его за руку, открывая второму простор для смертельного удара.

Как странно... В тот момент он снова стал моим самым близким другом — и единственным желанием стало: помочь!

Издав дичайший крик, я подскочил к ним и пронзил самурая штыком.

Но для Сен-Клера все было кончено. Чувствуя, что напарник замешкался, второй монах изо всей силы толкнул генерала назад, и они вместе полетели с обрыва.

* * *



Он пролетел, наверное, сотню футов и, несмотря на то что удар о воду был, наверное, жесточайший, тут же всплыл на поверхность, как огромный черный тюлень.

Я помчался вниз по прогалине, думая лишь о том, что надо успеть. Задыхаясь, перескочил через белую полоску песка и нырнул в неглубокую воду. Но там, где только что покачивался на волнах генерал Сен-Клер, сейчас было пусто.

Подняв голову, я заметил какого-то всадника в шубе, который не отрываясь смотрел на меня. Он скинул овечью доху, и я узнал Чен-Куена: в шафрановой сутане, он выглядел древним, сошедшим на землю демоном.

— Я всегда тебя недооценивал, Эллис, — сказал он тихо и тут же прыгнул ко мне, вытянув руки.

Под тяжестью его тела я ушел под воду, и накатившая волна перевернула мир с ног на голову. Когда я снова очутился на поверхности, полковник был в четырех футах дальше.

Он занял боевую стойку, а затем двинулся ко мне сквозь воду. Все будет так, как оно быть должно, понял я: ритуал, совершаемый равными по силе противниками. Религиозное действо.

Чен-Куен издал обычный в этих случаях подбодряющий вопль и, подпрыгнув, ударил ногой с разворота.

Я отразил атаку правым блоком, нырнул и, развернувшись, ударил его локтем в рот, выбивая зубы. Следующая волна разнесла нас друг от друга, и когда полковник вынырнул на поверхность, он принялся бесперебойно осыпать меня ударами ребром ладони в голову. Я применил дзудзу-юке — иксовый блок — и снова ударил локтем в лицо.

Очередная волна — покруче предыдущей — отнесла меня на скалы в шапке коричневатой пены. Китаец на сей раз оказался на ногах много проворнее и наградил меня хлестким ударом, разворачивая кулак в груди и фокусируя энергию в единой точке.