Покоритель зари, или Плавание на край света   ::   Льюис Клайв Стейплз

Сидели они у Люси, на кровати, и смотрели на картину, которая висела прямо напротив них. Только она одна и нра­вилась им из всех здешних картин. Тете Альберте она, на­против, не нравилась (поэтому ее и повесили в комнате на­верху), но выбросить ее не решались, ибо это был свадеб­ный подарок от кого-то, с кем не хотелось ссориться.

На картине был корабль, и казалось, что он летит прямо на тебя. На носу у него сверкал позолотой дракон с откры­той пастью, мачта была одна, и парус один, квадратный и малиновый. За золотой головой дракона виднелся зеленый борт, а высокая волна, на которую корабль взлетел, сияла синевой. Чем дольше ты смотрел, тем ближе все это было, и казалось, что тебя вот-вот обрызгает пеной. Ветер, как видно, был хороший, и корабль несся легко, чуть накренясь вправо (замечу, кстати, что это называется « правый галс»). Солнце светило тоже справа, и с этой стороны вода отлива­ла зеленью и пурпуром. Слева же (от зрителя – справа) она была потемней.

– Знаешь, – сказал Эдмунд, – очень тяжело смотреть на такой корабль, если не можешь попасть в Нарнию.

– Нет, все легче, когда хоть посмотришь, – сказала Люси. – А правда, он совсем, как там!

– Играть не надоело, а? – спросил Юстэс Кларенс, кото­рый подслушивал за дверью, а сейчас вошел, ухмыляясь как можно гнуснее. Прошлым летом он жил у Пэвэнси, много слышал про Нарнию и любил поддразнивать ею своих нынешних гостей. Конечно, он считал, что они ее выдума­ли; поскольку же ему самому не хватало ума на выдумки, Нарния чрезвычайно его раздражала.

– Чего тебе надо? – грубо спросил Эдмунд.

– А я стишок сочинил, – сказал Юстэс. – Вот такой:

Тот, кто в Нарнию играет,

Идиотом скоро станет.

– Во-первых, «играет» и «станет» – не рифма, – сказала Люси.

– Это ассонанс, – важно ответил Юстэс.

– Не спрашивай, что это такое! – сказал Эдмунд. – Он только и ждет, чтобы его спросили. Сиди и молчи, может, он тогда уйдет.

Любой мальчик, встретив такой прием, или ушел бы, или хотя бы обиделся. Но Юстэс был не таков. Усмехаясь, как прежде, он заговорил снова.

– Что, картинкой любуетесь? – спросил он. – Неужели нравится?

– Ради Бога, не отвечай, а то он начнет спорить об искус­стве! – поспешил вставить Эдмунд, но правдивая Люси уже ответила:

– Да, очень.

– Вот уж мерзость, так мерзость, – заявил Юстэс.

– А ты не смотри, – предложил Эдмунд.

– Нет, а почему она тебе нравится? – пристал Юстэс к Люси.

– Наверное, вот почему, – ответила Люси. – Мне кажется, что корабль плывет на самом деле. И вода совсем, как на­стоящая. А волны как будто поднимаются и опускаются.

Конечно, у Юстэса было что на это ответить, но он про­молчал: взглянув на картину, он увидел, что волны и в са­мом деле поднимаются и опускаются. Он всего один раз в жизни плавал на корабле (да и то на остров Уайт) и не вы­носил качки. Теперь, когда он взглянул на волны, ему сно­ва стало плохо. Он позеленел, отвернулся, а потом попы­тался взглянуть еще раз. И тут все трое оцепенели от изум­ления.

Вам, наверное, будет трудно поверить в то, что они уви­дели, но и они не поверили своим глазам. На картине все двигалось, причем не как в кино – все было слишком жи­вым, легким, объемным. Нос корабля опускался вниз – и большой фонтан брызг взлетал вверх. Потом волна прока­тывалась под кораблем, на минуту становились видны кор­ма и днище, и снова опускалась, и появлялась снова. Учеб­ник, лежавший на кровати возле Эдмунда, зашелестел стра­ницами и полетел к той стене, на которой висела картина, а Люси почувствовала, что волосы хлещут ее по щекам, как бывало в ветреную погоду. Погода и впрямь стала ветреной, только ветер дул из картины.