Последний снаряд   ::   Ефетов Марк Семенович

Наташа часто останавливалась и спрашивала брата:

- Цветок?

- Цветок!

- А как зовут?

- Кукушкины слёзки.

Ната решительно отвернулась от красно-лиловых цветов, которые напоминали о слезах:

- Пошли давай!

А Володя и не хотел останавливаться. С первого дня войны всегда было некогда, всё время надо было куда-то спешить, что-то делать срочно новое, непривычное. И теперь это была не прогулка по лесу, а срочное дело: первая встреча с заводским училищем. И прийти надо было без опозданий и поскорей вернуться, чтобы мама не опоздала на работу. Но всё же у одного дерева Володя остановился и воскликнул:

- Мама, смотри, белочка!

В самом деле, на дереве промелькнул рыжий пушистый хвост, и вот уже чёрные бусинки беличьих глаз выглядывали из дупла. И белка при этом смешно вертела мордочкой.

- Смотри, доченька, смотри! - закричала мама и подняла Нату на руки.

Наташка молчала, обхватив маму за шею. Беличьи глазки словно зачаровали её. Ведь это была первая белка, которую она увидела в жизни.

А белка между тем выскочила из своего дупла и, быстро перебирая лапками, распушив большой хвост, проскакала на верхушку сосны. При этом она оглядывалась, и не зря. Следом, смешно цепляясь за кору дерева, карабкался вверх маленький серо-коричневый бельчонок.

- Видишь, Наточка, белка деток гулять вывела... - сказала мама.

Теперь и Володя с любопытством смотрел на сосну. Что с того, что он был почти в семь раз старше своей сестры: белку на воле он видел в первый раз. До этого смотрел, как белка крутилась в колесе за витриной зоомагазина на Арбате. Но это было в городе, за стеклом, да ещё в клетке. А тут прямо так - на дереве, да ещё с детёнышем.

В лесу было тихо и спокойно. Все трое Ратиковых стояли, стараясь не только не двигаться, но даже громко не дышать. И вдруг Володя вскрикнул:

- Ой, она его бросила и упрыгнула!

Теперь на верхушке сосны остался один маленький бельчонок, а белка, вытянув свой роскошный хвост, перелетела по воздуху к самому дуплу. Володя при этом подумал: "Хвост у неё заменяет крылья. Интересно".

- Пищит, - тихо сказал он, показывая на бельчонка.

- Что ж она его так бросила? - удивилась мама.

- Злая, - сказала Наташа. - Бедный белик!

- Не белик, а белочка. Разница, - поправил Володя. - Мама-белка бросила свою белочку.

- Плохой? Да? - спросила Ната. - Вова, ну?!

Она совсем недавно научилась говорить, но зато теперь болтала без умолку, заменяя букву "р" буквой "л", коверкая слова. Но это её не смущало: Ната повторяла всё, что ей говорили, пусть неправильно, но требуя - обязательно! - ответа на все свои вопросы.

А Вове было сейчас не до сестрёнки. Он думал о маленьком бельчонке и о том ещё, почему его бросила мать. Бельчонок теперь как бы прирос к ветке, прижавшись к ней животом, свесив лапки вниз.

Ната сказала:

- Мама белика наказала.

- Скажешь тоже! - резко ответил Володя. - Таких маленьких не наказывают.

- Наказывают! - уверенно подтвердила Наташа, видимо вспомнив что-то, что происходило с ней.

Теперь бельчонок дрожал так, что под ним подрагивала ветка. Володя и Галина Фёдоровна посмотрели и сказали друг другу глазами, что мама-белка действительно поступила жестоко: бельчонок свалится и разобьётся.

Ната вдруг хихикнула.

- Тебя бы так! - сердито буркнул брат. - Тебя бы так оставить на голой ветке.

И в это время бельчонок, почувствовав, видимо, что помощи ждать не от кого, поднялся, снова уцепился лапками и стал очень смешно прыгать по ветке. Ната при этом весело покрикивала:

- Пыг-скок, пыг-скок.

А бельчонок, окончательно расхрабрившись, перемахнул с ветки на нижнюю ветку и - шасть к самому дуплу, из которого выглядывала черноглазая мама.

- Научился, научился! - захлопал в ладоши Володя. - Видишь, Натка, это мама-белка так его учила. Поняла?

- Угу, - сказала Ната.

Галина Фёдоровна взяла дочку за руку:

- Пошли, дети.