Повелитель драконов   ::   Функе Корнелия

— О чем это она? — Дракон вопросительно посмотрел на Серношерстку, которая присела у огня, грызя какой-то корешок.

— Понятия не имею! — Серношерстка вкусно причмокивала. — Она с самого начала несет такую вот околесицу. Ясное дело, в маленькую голову много ума не поместится.

— Ах так! — Крыса задохнулась от возмущения. — Да я…

— Не слушай ее, Крыса, — Лунг поднялся, повел длинной шеей и отряхнулся. — У нее плохое настроение, потому что мех от тумана отсырел.

— Ну да! — Крыса ехидно взглянула на Серношерстку. — У кобольдов всегда плохое настроение. Я с самого рассвета на ногах, чтоб вас предупредить. А благодарность? — ее серая шерстка встала дыбом от обиды. — Я еще должна выслушивать все эти мохнатые глупости!

— О чем предупредить? — Серношерстка бросила обгрызенный корешок об стену пещеры. — Бледная поганка! Если ты не перестанешь разводить таинственность, я тебе хвост узлом завяжу.

— Серношерстка! — Лунг сердито ударил лапой по костру. Синие искры брызнули в мех кобольдихи и погасли там, словно падающие звездочки.

— Ладно, ладно, — буркнула она. — Но эта Крыса с ума может свести своими дурацкими разговорами.

— Вот как? Ну так послушай! — Крыса выпрямилась в полный свой рост, уперла лапы в бока и оскалила зубы. — Люди-и-и идут! — выкрикнула она так пронзительно, что по пещере прокатилось эхо. — Люди идут! Ты понимаешь, что это значит, листоройка, грибожорка косматая? Они идут сюда-а-а!

Внезапно наступила мертвая тишина. Серношерстка и Лунг словно окаменели. Только Крыса все еще тряслась от ярости. Усики ее вздрагивали, а хвост дергался по земле из стороны в сторону.

Первым зашевелился Лунг.

— Люди? — спросил он, согнул шею и протянул Крысе лапу. Она с обиженной миной вскарабкалась на нее. Лунг приподнял лапу и взглянул Крысе в лицо. — Ты уверена?

— Совершенно, — ответила Крыса. Лунг опустил голову.

— Это должно было случиться, — сказал он тихо. — Они теперь повсюду. Мне кажется, их все больше и больше.

Серношерстка по-прежнему сидела как оглушенная. Внезапно она вскочила и плюнула в огонь.

— Этого не может быть! — крикнула она. — Здесь же ничего нет, что им нужно. Ничего!

— Ха! — Крыса перегнулась так низко, что чуть не упала с лапы Лунга. — Не говори ерунды! Ты ведь и сама знаешь людей. Нет ничего, что бы им было не нужно. Нет ничего, чего бы они не хотели. Ты что, забыла?

— Да, да, верно, — пробурчала Серношерстка. — Ты права. Они ненасытные. Хотят все забрать себе.

— Да, этого они и хотят, — кивнула Крыса. — И они идут сюда, говорю я вам.

Драконье пламя замигало. Язычки стали опускаться, пока темнота не слизнула их, как черный зверь. Так быстро угасить пламя Лунга можно было только одним: печалью. Дракон тихонько подул на каменный пол пещеры, и пламя разгорелось снова.

— Да, вести и впрямь дурные, Крыса, — сказал Лунг. Он посадил Крысу себе на плечо и медленно побрел к выходу. — Пойдем, Серношерстка, — сказал он. — Нужно разбудить остальных.

— Вот они обрадуются! — проворчала Серношерстка, пригладила шерсть и пошла за Лунгом наружу, в туман.



СОБРАНИЕ ПОД ДОЖДЕМ

Зубцебород был самым старым драконом в долине. Он повидал на своем веку больше, чем мог упомнить. Чешуя его давно уже не блестела, однако он еще мог изрыгать пламя, и молодежь спрашивала его совета, когда не знала, как быть. Лунг разбудил Зубцеборода, когда остальные драконы уже столпились у входа в пещеру старика. Солнце зашло. Над долиной повисла черная, беззвездная ночь, дождь все не прекращался.

Выйдя наружу, старый дракон недовольно взглянул на небо. Кости у него ломило от сырости, а суставы не гнулись от холода. Драконы почтительно расступались перед ним. Зубцебород огляделся.