Приключения Мурзилки   ::   Карлов Борис

 — Уж так ласково пригрело солнышко, что захотелось бросить всё и понежиться часок-другой на пушистом облачке.

— Врать ты горазд, — проворчал второй. — Даром что сегодня первое апреля. С какого боку, интересно, тебя пригрело?

— Нет-нет, мой друг. Разумеется, я выразился не в том смысле, что мог бы почувствовать тепло или холод, но, выражаясь фигурально…

— Лучше бы ты, выражаясь прямо, не болтал чепуху, а смотрел внимательнее по сторонам. Если до полуночи не найдём подходящего места, нас обоих взгреют не фигурально, а очень даже по-настоящему.

Следует пояснить, что у ангелов тоже бывает своё начальство, а этим двум болтунам было поручено найти в центре Москвы подходящее помещение для редакции будущей газеты «Книжная правда». Целый день они прохлаждались, пугали птиц, наводили помехи на телевизионные антенны и, разумеется, не нашли ничего похожего на то, что столь терпеливо и дотошно описывал им накануне дежурный по Департаменту. День подходил к концу, и становилось ясно, что никаких шансов выполнить задание до наступления Второго апреля [1] у них не осталось.

— Посидим немного, во время заката отсюда красивый вид, — предложил первый и, стремительно спикировав в крутом вираже, плавно уселся на каменные перила полукруглой террасы.

Второй повторил его манёвр, и оба ангела, блаженно щурясь и легонько шелестя крыльями, стали смотреть, как пылающий солнечный диск опускается за городские постройки, ярко рассвечивая пелену стелющихся по небу облаков.

Скоро совсем стемнело, и город засиял уютным электрическим светом. Сидя на балюстраде и болтая ногами, ангелы продолжали разговаривать. Возвращаться ни с чем им не хотелось.

— Однажды я устроил своему такую зубную боль, что щека раздулась и оттопырилась дальше носа, — говорил первый. — Малыш разглядывал её на своей физиономии без зеркала.

Второй ангел хихикнул.

— А всё из-за того, что если бы он отправился в гости к ещё одному оболтусу, ему бы там выбили глаз из пневматического ружья.

— Неплохо придумано. Впрочем, на мой взгляд, с зубом ты переборщил. Лет-то ему сколько?

— Шесть с половиной.

— В шесть с половиной уже потерпит. Знаешь, иной раз и самому приходится делать такое, что впору разрыдаться. Вообрази: на прошлой неделе моя девчонка надевает новенькое белое платьице и, совершенно счастливая, идёт гулять. Прохожие оборачиваются на неё с улыбкой. Вдруг — бам-тарарам! — мимо по луже громыхает самосвал. Фонтан грязи, мазута, перепачканная с ног до головы девочка бежит домой, обливаясь слезами

Тут ангелы тоже прослезились и утёрли глаза подолами белых рубах.

— А дело в том, — сдавленным голосом продолжал второй, — что, не устрой я ей такую пакость, через несколько шагов на перекрёстке на неё бы наехал проскочивший на красный свет пьяный водитель

Сдерживая подступившие к горлу рыдания, оба надолго замолчали.

— Вот что приходится — дрожащим голосом закончил второй.

Потом первый, путаясь и сбиваясь, долго рассказывал историю о том, как его малыш разбил цветочный горшок и его не пустили гулять. А иначе его бы во дворе поколотил хулиган из соседнего подъезда. Да ещё в присутствии знакомых девочек.

— Ну и поколотил бы, что с того, — пренебрежительно заметил второй. — Это даже бывает полезно.

— Не всё так просто, — многозначительно произнёс первый. — Чтобы смыть позор, мальчишка научился бы драться, воспитал в себе жестокость, стал бы грозой района и закончил свои дни на каторге.

— Каторги уже нет, — напомнил второй. — Теперь это называется «отбывать срок наказания». Но сюжет ничего, крепкий: и цветочный горшок может явиться критической точкой в судьбе. А сколько приходится отслеживать таких горшков то есть точек, кто бы знал… Что ни говори, а тяжёлая у нас работёнка. Слушай теперь мою душераздирающую историю.