Дело Кублай-хана   ::   Пратер Ричард С.

Первые полчаса прошли великолепно – звучала торжественная музыка, состоялся общий выход всех красавиц, – а сейчас конкурсантки по очереди демонстрировали свои физические и драматические достоинства. Мне хотелось смеяться, потому что даже их физические данные казались невероятно драматическими.

Каждой девушке отводилось пять минут на сольный выход и короткое актерское выступление. Сейчас третья конкурсантка, высокая светлокожая блондинка, заканчивала монолог из "Бремени страстей человеческих" – мне понравилось, как она читает.

Когда она уходила или, вернее, уплывала со сцены, Мисти наклонилась ко мне:

– Значит, Джин все еще была замужем за Джерри Вэйлом? И он на самом деле никогда не был мужем Нейры?

– Ты права, но только наполовину, дорогая, – он действительно никогда не был мужем Нейры. Более того, он также никогда не был законно женат и на Джин. До встречи с Джин он уже пару раз прокручивал брачные аферы. Для него двоеженство было одновременно и развлечением и бизнесом, а Джин этого, конечно, не знала – она считала, что действительно замужем за Джерри. Или Морисом. Или кто он там есть на самом деле.

Поразительно, что покойный Джерри Вэйл еще целый час цеплялся за жизнь и последние десять минут находился в сознании. И четыре или пять из этих десяти минут он говорил.

– Когда Джин наконец встретилась с Сардисом, – продолжал я, – она сразу же выложила ему, что три месяца работала в Вегасе – и это правда – и может развестись с Джерри хоть сейчас. Она с радостью это сделает за двадцать тысяч зеленых. Без всякого шума, без скандала, тихо и быстро. Сардису это не понравилось, но деньги для него не имели особого значения, тем более накануне открытия "Хана", поэтому он без лишних разговоров выложил ей двадцать штук. А в результате, естественно, разозлился на Джерри. Он его вызвал и изложил новые правила. Сардис безапелляционно заявил, что, как только Джин получит развод, Джерри и Нейра тихо поженятся – на этот раз по-настоящему. Они останутся мужем и женой до рождения ребенка, а после этого немедленно разведутся – так постановил Папа. Может быть, Папе не стоило рубить с плеча – во всяком случае, не с таким человеком, как Джерри Вэйл.

Мисти сжала мою руку. Она могла держать меня за руку, потому что сидела на соседнем стуле, слева от меня.

Я занимал последнее место справа, а дальше – пустота. Не то чтобы я стал изгоем, нет, не совсем. Просто другие судьи не хотели находиться в непосредственной близости от меня.

Двое из них лукаво – и глупо – подталкивали меня локтями под ребра; четверо вели себя с настороженной любезностью; представитель нью-йоркской высокой моды, который создавал эффектные наряды из черной кожи, какие-то штуки из жести и, как я подозревал, петли для виселицы, взирал на меня с неприкрытой ненавистью; а его прославленная модель дала мне пощечину без какой-либо видимой причины. Вероятно, она решила, что я снизил Коэффициент Достоинства всего состава жюри.

Саймон Лиф, естественно, вовсе со мной не разговаривал. Когда я попытался приблизиться к нему, его стала бить мелкая дрожь. Поэтому я оставил его в покое.

Одна Мисти, великолепная, потрясающая, восхитительная Мисти, встала на мою сторону – а теперь и сидела рядышком. Хотя, конечно, в тот момент, когда раскручивались или развертывались события, вызвавшие столь отрицательную реакцию других судей, Мисти находилась на грани жизни и смерти и, видимо, поэтому отнеслась ко всему по-другому.

Оркестр заиграл вступительную мелодию для следующей конкурсантки, и Мисти спросила:

– Джерри стрелял в тебя сразу после того, как убил Джин?

– Да. Он всадил пулю в Сардиса, примчался в "Хан" и из платной телефонной будки позвонил шерифу.