Путешественник с багажом   ::   Железников Владимир

И поэтому его послали на живую работу, то есть в нашу школу.

- А, пришёл, герой, - сказал директор. - Подойди поближе. Так. Сейчас заполним путёвку.

Вот это была неожиданность: выходит, "Богиня Саваофа" ничего ему не сказала.

Он вытащил путёвку и спросил:

- Фамилия?

- Щеглов, - ответил я.

- Напишем - Щеглов, - сказал директор. - Имя?

- Севка, - ответил я.

- Напишем - Всеволод, - сказал директор. - Севка - звучит не солидно. И поедет Всеволод Щеглов в Артек.

Он был уже старый, наш директор, и, вероятно, ему было трудно с нами. По-моему, он не знал, что нам нужно говорить. Не умел так ловко и гладко говорить, как другие учителя.

- Ты там, в Артеке, сразу включайся в пионерскую работу, - сказал он. - Стихи умеешь читать?

- Нет.

- Плохо. Надо научиться. Выучи, например, стихи о советском паспорте В. Маяковского.

Мы помолчали.

- На, держи, счастливый Щеглов. - Он это сказал как-то печально, словно завидовал мне, и протянул путёвку.

- Спасибо, - ответил я. Помялся, постоял, мне почему-то стало его жалко, и я спросил, чтобы поддержать разговор: - А что это такое, когда говорят: "Он оторвался от народа"?

Директор вскинул глаза. Вдруг они у него блеснули, точно он разозлился. Он у нас целый год, этот директор, раз сто приходил к нам в класс, но я ни разу не видел, чтобы у него блестели глаза.

- Когда так говорят про кого-нибудь, - сказал он, - это плохо, очень плохо, и сразу даже не объяснишь, в чём тут дело. Ну, в общем, так можно сказать про человека, который никак не может запомнить фамилии людей, которые работают и живут вместе с ним. Ясно?

- Ясно, - ответил я.

И тут вошла "Богиня Саваофа". Она сразу увидела, что я держу в руке путёвку в Артек.

- Вручили? - спросила она.

- Вручили, - ответил директор. - Иди, Щеглов.

Я повернулся и медленно пошёл. Чувствовал, что они провожают меня взглядами. Вот сейчас "Богиня Саваофа" ему всё скажет, и тогда наступит её торжество, и у меня отнимут путёвку.

Дошёл до двери, секунду помедлил: ну, окликайте меня, теперь уже самое время меня остановить. Но они молчали.

Не успел я отойти и двух шагов от канцелярии, как "Богиня Саваофа" догнала меня. Я нарочно поднял забинтованный палец: пусть видит, что я пострадал.

- Помни, Щеглов, - сказала она, - за тебя поручился сам Шерстнёв. Смотри не подведи его.

Всё было ясно - почему мне рекомендацию хорошую дали и почему "Богиня Саваофа" не пожаловалась директору школы на вчерашнюю историю. Просто "некоторые" в лице Шерстнёва заступились за меня.

- Не беспокойтесь, - ответил я, - Шерстнёва я не подведу.

Я подумал, что наш директор всё же меньше оторван от народа, чем "Богиня Саваофа", хотя она любого ученика в школе знает не только по фамилии, имени и отчеству, но и по голосу.

- Отдыхай, Щеглов, хорошо, - сказала она.

- Спасибо. - Разговор у нас был очень вежливый, точно не она вчера крикнула мне "безотцовщина" и не я разбил оконное стекло.

- Ах, когда же у тебя в голове всё уложится по полочкам! - сказала "Богиня Саваофа".

Я почему-то вспомнил библиотеку и ряды аккуратных полок, уставленных книгами. А потом я представил, что у меня в голове точно такие же аккуратные полки, но вместо книг на них лежат бумажки со словами: "Это опасно", "Это не положено", "Это нужно". Мне захотелось затрясти головой, чтобы эти полки на самом деле не выстроились в моей голове. А здорово было бы, если бы "Богиня Саваофа" сейчас затрясла головой и её "полки" рассыпались бы навсегда. У неё-то они крепко сидят. А ещё лучше было бы, если на людей, у кого в голове всё разложено по полкам, налетела трясучка, как ураган, и все полочки у них бы рассыпались.

- Не знаю, - сказал я и слегка тряхнул на всякий случай головой. Ради предосторожности.

Она тяжело вздохнула, и я тяжело вздохнул.

Пора было расходиться, раз она не напоминала о вчерашнем.