Тридцать три - нос утри   ::   Крапивин Владислав

Аннотация: Школьница Зина, героиня повести "Тридцать три - нос утри", никогда не узнала бы ни о магических тайнах числа 33, ни о тайнственных и порой страшных приключениях Виньки и его друзей, если бы ее несовременный дедушка не купил подзорную трубу.

---------------------------------------------

   Владислав Крапивин

Тридцать три – нос утри...

Юному поэту Даше Крапивиной,

чтобы помнила деда.

Первая часть

Винька и его друзья

Открытие сверхновой

1



Ясным утром в последний понедельник мая Винцент Аркадьевич Греев узнал, что он окончательно спятил.

Эта новость прилетела к нему в приоткрытую дверь кабинета. Из прихожей. Там дочь Клавдия сердито шваркала шваброй-лентяйкой по линолеуму

– Ну, Зинуля, твой дед спятил бесповоротно. Вместо того, чтобы купить чего-нибудь такого для дома, всю пенсию высадил на дурацкую самоварную трубу. И вторые сутки тешится с ней у окна, как дошкольное дитя.

Седой, высокий и грузный – во всю широту и высоту двери – Винцент Аркадьевич возник на пороге.

– Ты что это за слова говоришь про родного отца, кукла недокрашенная! Вот возьму за косу да как вздую по хвостовой части!

Клавдия не дрогнула. Во-первых, у нее давно не было косы. Во-вторых, “вздувал” свою дочь Винцент Аркадьевич лишь раз в жизни, когда ей было семь лет. За то, что Клавочка Греева вместе с друзьями-первоклассниками каталась на плоту в залитом дождями заброшенном котловане и запросто могла потонуть, если бы чахлый плот разъехался по бревнышкам. Но и тогда отцовские шлепки носили чисто символический характер. Исправлению Клавочки они не способствовали.

Впрочем, сейчас Клавдия все же сбавила тон.

– А чего... Ну в самом деле, лучше бы новый костюм купил. Или подарил бы внучке чего-нибудь из одежды, ребенок ходит оборванцем...

“Ребенок” вовсе не ходил оборванцем. Наоборот, было у него столько заграничного тряпья, что желающий мог бы изучать по этикеткам географию мира. Клавдия при случае замечала с удовольствием: “Не хуже, чем другие дети...”

Но вчера Зинуля устроила родителям сцену со слезливыми воплями – требовала какие-то “лосины с латунным блеском”.

Зинулин папа тут же сбежал в гараж. Винцент Аркадьевич заперся в кабинете. Но и там он слышал, как внучка наседала на свою маму... Что за дети! Винцент Аркадьевич даже не знал толком, что такое лосины. В эпоху наполеоновских войн так назывались белые офицерские штаны в обтяжку, которые шили из лосиной кожи. Неужели сейчас бедных лосей сживают со света ради капризов таких вот девиц? Едва ли. Да и причем тут латунный блеск?

Зинуля ревела, что лишь такие лосины подходят к “тому самому таиландскому свитеру с желтыми павлинами”. И что они есть уже у Наташки и Люси, и что без таких лосин девочкам появляться на улице просто невозможно.

В общем, рев был на всю квартиру. Но Клавдия тогда не проявила к Зинуле сочувствия и наорала на нее: “Скоро не на что будет кусок хлеба купить, а ты лезешь со своей дурью!”

Зато сейчас Клавдия сумела превратить дочку в свою союзницу. Против деда, который мог бы трижды обрядить внучку с ног до головы, если бы в субботу не притащил из комиссионного магазина “эту никому не нужную бандуру”.

Надо сказать, что Андрей, Зинулин папа, “бандуру” одобрил. За это он услышал от супруги энергичную лекцию на вечную тему: “У всех мужья как мужья, а у меня...” Он махнул рукой и ушел в гараж чинить старенький “Москвич”. Этой работой можно было заниматься бесконечно, потому что “у всех машины как машины, а у нас музейная керосинка, на которой стыдно выехать со двора”.

А сегодня, в понедельник, Андрей раным-рано уехал на завод и тем снова избавил себя от участия в семейной перепалке. Решил “выйти из боя” и Винцент Аркадьевич.