Вторая книга джунглей   ::   Киплинг Редьярд Джозеф

Его непокрытая мехом кожа придавала ему особенно заморённый и жалкий вид. Его волосы выгорели на солнце до цвета пакли; его ребра выдавались, точно прутья на дне корзины; мозоли на коленях и локтях, на которые мальчик опирался, когда бегал на четвереньках, делали его тонкие высохшие ноги и руки похожими на узловатые стебли трав. Однако из-под спутанных волос Маугли смотрели спокойные, хладнокровные глаза; в это тяжёлое время его советницей была Багира; она велела ему держаться спокойно, охотиться не торопясь и никогда, ни по какому поводу не выходить из себя.

— Наступило дурное время, — в один раскалённый вечер сказала ему чёрная пантера, — но оно пройдёт, только бы нам дожить до его окончания. Полон ли твой желудок, человеческий детёныш?

— Там есть кое-что, но мне от этого не лучше. Как ты думаешь, Багира, дожди забыли о нас и никогда больше не вернутся?

— Этого я не думаю. Мы ещё увидим мохву в цвету и маленьких оленят, разжиревших на молодой траве. Спустимся к Скале Мира и послушаем новости. Ну, ко мне на спину, Маленький Брат!

— Теперь не время носить тяжести. Я ещё могу стоять один, но… Право, мы с тобой не похожи на откормленных быков…

Багира взглянула на свой лохматый пыльный бок и шепнула:

— Прошлой ночью я убила вола под ярмом. Я до того ослабела, что, кажется, не решилась бы кинуться на него, будь он на свободе.

Маугли засмеялся.

— Да, мы теперь великие охотники, — сказал он. — Я с большой смелостью ем червей.

И они стали вместе спускаться, пробираясь через хрустящие кусты к берегу и к тем мелям, которые, как кружевной узор, разбегались повсюду от русла реки.

— Недолго проживёт вода, — сказал подошедший к ним Балу. — Посмотрите на ту сторону. Вон тропинки, похожие на дороги человека.

На плоском противоположном берегу жёсткая трава засохла на корню; её стебли умерли и, стоя, превратились в мумии. Утоптанные тропинки оленей и кабанов, подходившие к реке, исчертили эту бесцветную низменность пыльными желобами, пробитыми в десятифутовой траве. Теперь, несмотря на ранний час, каждая из этих длинных аллей была заполнена животными, спешившими к водопою. Доносился звук кашля ланей и их детёнышей, задыхавшихся от пыли, едкой, как нюхательный табак.

Подле излучины реки, близ заводи, окружавшей Скалу Мира, стоял Хати, дикий слон — страж Водяного Перемирия, со своими сыновьями; худыми и серыми казались слоны при лунном освещении; все они качались взад и вперёд, все время качались. Немного позади Хати виднелись олени; за ними кабаны и дикие буйволы; на противоположном же берегу, где до самого края воды доходили деревья, было место плотоядных — тигров, волков, пантер, медведей и остальных.

— Всеми нами действительно управляет один Закон, — сказала Багира, входя в воду и глядя на ряды звенящих рогов и на линии широко раскрытых глаз там, где олени и кабаны, толпясь, толкали друг друга. — Хорошей охоты всем вам, кто одной крови со мной, — сказала пантера. Она вытянулась во всю свою длину, но один бок остался над водой; сквозь зубы Багира прибавила: — Не будь Закона, хорошо поохотилась бы я здесь.

Широко расставленные уши оленей уловили её последнее замечание, и в их рядах послышался испуганный шёпот:

— Перемирие! Помните — Перемирие!

— Спокойнее, спокойнее, — проворчал Хати, дикий слон. — Перемирие держится, Багира. Теперь не время говорить об охоте.

— Кто знает это лучше меня? — проговорила чёрная пантера, глядя своими жёлтыми глазами вверх по реке. — Я дошла до того, что ем черепах. Я вылавливаю лягушек! Нгаайах! Мне жаль, что я не могу насыщаться зеленью.

— Как это было бы хорошо для нас, — проблеял юный оленёнок, родившийся в эту весну и очень недовольный положением вещей.