Дело сердитой плакальщицы   ::   Гарднер Эрл Стенли

Было воскресенье, и Делла должна была приехать утром с портфелем важных дел, требующих его личного участия.

Лежа в этот холодный рассветный час и наблюдая, как пар от его дыхания поднимается к потолку и растворяется, Мейсон принял решение. Он вернется домой сегодня вечером вместе с Деллой Стрит. Лучше снова впрягаться в упряжку, в которой он мог напрямую решать все проблемы. Приучив свой мозг работать с молниеносной скоростью, Мейсон теперь мучался оттого, что сам так наладил мозговой механизм, который требовал постоянного стимула и который, будучи лишен работы, уже не мог расслабиться и отдыхать.

Он потянулся и зевнул, надел халат, тапочки и уже направлялся в душ, когда услышал быстрые, почти бегущие легкие шаги, затем раздалось нервное постукивание в дверь.

Нахмурившись, Мейсон пересек большую гостиную, покрытую индейскими ковриками, с низкими креслами и общей приятной загородной атмосферой, открыл переднюю дверь и увидел встревоженную женщину лет сорока пяти.

Миссис Эдриан окинула взглядом высокорослого адвоката, его густые взъерошенные волосы, гранитные черты лица, прямые, изучающие глаза; увидела халат, тапочки, выглядывающие из-под халата ноги в пижамных штанах.

— Извините, — сказала она, — мне ужасно неловко будить вас, но… я… мне просто необходима ваша помощь…

— В чем же дело? — спросил Мейсон.

— Я миссис Белл Эдриан, — сказала она. — Мы в каком-то смысле соседи. Я знаю о вас все, мистер Мейсон, хотя вы, вероятно, никогда о нас не слышали. У нас коттедж там, у залива, и у меня беда, ужасная беда.

Мейсон поднял брови, запустил пальцы левой руки в свою шевелюру.

— Что за беда? — спросил он. Миссис Эдриан начала лихорадочно:

— Я знаю, что у вас очень высокие гонорары, мистер Мейсон, но я отнюдь не бедна. Я знаю также, что вы приехали сюда, чтобы отдохнуть, что ужасно переутомлены, что вы стараетесь держаться особняком и не общаться здесь ни с кем, что вы можете отказаться даже выслушать это дело, и все же я… я должна поговорить с вами… Счастье моей дочери… Все зависит от вас.

— Что это за дело? — спросил Мейсон.

— Убийство.

Лицо адвоката смягчилось.

— Вот теперь мы начинаем приближаться. Входите.

— О, мне так неудобно, мистер Мейсон.

— Входите, входите, — гостеприимно сказал Мейсон. — Садитесь. Вы пока располагайтесь здесь, а я тем временем приму душ, побреюсь, оденусь и смогу, по крайней мере, выслушать вас…

— Боюсь, на это не будет времени, — сказала она. — У меня сейчас каждая минута на счету. Я… я бежала сюда всю дорогу.

Мейсон указал на стул.

— Садитесь. Хотите сигарету?

Она отрицательно покачала головой.

Мейсон достал себе сигарету, убедился, что ей удобно сидеть, и сам расположился в кресле, натянув на себя халат, глубоко затягиваясь и поглядывая на нее сквозь облачка дыма поблескивающими глазами.

— Продолжайте, — сказал он. — Рассказывайте.

— Я вдова, мистер Мейсон. Я живу со своей дочерью, Карлоттой. Мы живем здесь, у озера, в коттедже. Это наша собственность. Моей дочери двадцать один год. Ее отец умер, когда ей было шестнадцать. Я старалась быть ей хорошей матерью. Я…

— Вы хотели рассказать мне об убийстве, — резко перебил Мейсон, — и вы сказали, что времени мало.

— Да, да, я знаю. Я хочу, чтобы вы поняли все о Карлотте. Она хорошая девушка.

Мейсон отозвался на это сообщение простым отрывистым кивком.

— У нее есть приятель в городе, который очень ею увлечен. Он молодой адвокат в начале своей карьеры. Он был бы то, что надо… Я думаю, он очень ее любит.

— А убийство? — поторопил Мейсон. — Кого убили?

— Артура Кашинга.

Мейсон поднял брови:

— Вы имеете в виду сына банкира, который собирается строить курорт?

— Да, это он.

— И что же случилось?

— Моя дочь обычно каталась с Артуром Кашингом на лыжах. Ничего серьезного.