Жизнь Ленина   ::   Прилежаева Мария Павловна

Смеху во время игры!

Между тем солнце клонится к западу, близко вечер, спала жара.

- Сыновья, на Свиягу! - слышна команда отца.

Вся семья Ульяновых отправляется на Свиягу купаться. Мальчики с отцом, девочки с мамой.

Свияга - тихая речка, мирно течёт в зелёных берегах.

С разбегу, с мостков, бултых в воду, брызги фонтаном, и Володя наперегонки с папой и Сашей плывёт.

Небо ещё светлое, розовое от зари, а над горизонтом уже зажглась первая звезда.

Володя и Саша идут после купания вдвоём, впереди.

- О чем ты задумался, Саша?

- Обо всём. Видишь звезду? Откуда она? Как она началась? Как началась жизнь на Земле? Зачем мы живём? В чём наша цель?

Володя слушает. "Зачем мы живём? В чём наша цель? Интересно жить, думать, спрашивать, узнавать, что-то делать. Умный Саша. Хочу быть, как Саша".

НА ПАРОХОДЕ

Двухпалубный пароход стоял у пристани. Окна кают горели на солнце. Надраенная медь сверкала как золотая. Всё было чисто, парадно. Капитан отдавал в рупор команду с капитанского мостика.

"Не опоздать бы", - в беспокойстве подумал Володя. Но папа и мама не беспокоились, и Володя молчал. Только нетерпеливо сжимал ручку корзинки с продуктами да вертел головой, боясь пропустить что-нибудь интересное.

"Скорее бы всё-таки на пароход, вдруг отчалит..."

Папа проверил билеты. Пересчитал вещи. У каждого корзинка или свёрток по силам. А один узел поднял на плечо матрос и, не согнувшись, понёс в каюту. Пароход прогудел басистым гудком. Закрутились колёса, забилась, зашумела вода под плицами, пароход отошел от Симбирска. Поплыли в Казань.

Каждое лето они уплывали в Казань. Оттуда сорок вёрст на лошадях в деревню Кокушкино. Володя с зимы начинал ждать это путешествие по Волге в Казань и Кокушкино.

Симбирск позади. Долго виднеются его красные крыши в садах на высокой горе. Волга повернула, и Симбирска больше не видно.

Стая чаек провожает пароход. Кто-то из пассажиров кормит чаек, они на лету ловят хлеб или камнем падают к воде и снова ввысь, в небо.

Володя тоже побросал чайкам крошек и побежал к машинному отделению. Паровая машина, блестя медью и маслом, дрожа от напряжения, шумно работала. Шатуны без остановки ходили, горячие струйки пара со свистом вырывались из клапанов. Голый до пояса кочегар, чёрный от копоти, работал у жаркой топки. Ручейки пота текли у него по спине.

- Живей поворачивайся! - подгонял машинист.

Кочегар схватил кружку, зачерпнул из ведра, жадно напился. Провёл ладонью по мокрому лбу, вытер ладонь о штаны. Шлёпая плицами, пароход усердно бежал вверх по Волге. На палубе гуляли пассажиры, любовались прекрасными видами. Папа вышел из каюты с шахматной доской. Шахматы удивительно были красивы, папа вырезал их из дерева, каждую фигуру сделал по-разному.

- Сразимся? - предложил отец Володе.

После папы Володя был первым шахматистом в семье.

Отец играл с ним на равных, хотя Володе всего десятый год. Впрочем, не так уж мало, в августе держать экзамены в гимназию - прощайся с волей, казак!

- Милостивый государь, не угодно ли шах? - объявил отец.

- Уважаемый противник, нам шах не угоден.

Володя живо двинул коня на защиту.

- Хитёр! В таком случае идём этой пешкой.

- А мы от вашей пешки ускачем.

Володя сделал неожиданный ход.

Ветер шевелил Володины каштановые с рыжеватинкой волосы. Солнечная Волга слепила глаза.

- А в машинном отделении так жарко! - хмурясь, вспомнил Володя. Кочегар обливается потом. Неужели как-нибудь нельзя облегчить?

Отец промолчал. Подошел Саша и, пожав плечами:

- А кто будет об этом заботиться? Хозяину парохода безразлично, тяжело кочегару или нет.

- Но ведь несправедливо! - воскликнул Володя.

- Справедливостей не так много на свете.

Оба мальчика поглядели на отца.

- Папа, ты защищаешь справедливость, мы знаем! - горячо сказал Саша.