Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3) :: Кононов Александр Терентьевич
Страница: 159 из 160 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕТуманом бесконечности сокрыта, 12.09.10 - 20:15 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Поделись ссылкой Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3) :: Кононов Александр Терентьевич
Нина закончила негромко: - Видно, не те песни пел Юри, какие начальству нравились. Помолчав, она запела негромко, верным, чистым голосом: У Нымесской дороги Сосны на крови. Чьей то жаркой кровью Окрашены они... Ах, как жалко, что ты не знаешь того края! Нымесская дорога ведет в Нымме, в шести верстах от Ревеля. Там и стояли эти сосны на пустыре, среди песков. Когда отец в первый раз запел о Нымесской дороге, я спросила его: "Это ты от Юри услыхал?" А он ответил: "Нет. Эта песня про него самого сложена". Уж позже я узнала, что Юри казнили на шестой версте. Там - это было сразу после пятого года - вешали и расстреливали по ночам революционеров - эстонцев, русских, латышей. А во время забастовки рабочие шли рядами и пели по-эстонски и по-русски: У Рахумяги, на версте шестой, Лишь сумерки настанут, Над новой жертвой роковой Готовят палачи расправу. И как запомнился мне - на всю жизнь - тот день, когда отец пошел вместе со мной к тем соснам! Мы там до вечера пробыли. На закате сосны и в самом деле казались облитыми жаркой кровью. Я тогда уже знала, что тут убили Юри. Но не заплакала. На пустыре лежал большой венок из шиповника, лепестки у него наполовину уже осыпались. А на самой большой сосне высоко-высоко прибита была доска с надписью: "Берегитесь!" Знаешь, я так и не заплакала. Слезы, правда, навернулись у меня, да так и не пролились - и от этого глаза горели... Они горели всю ночь, когда мы вернулись домой. И всю ночь виделись мне кровавые сосны. Я поняла, почему отец после забастовки сказал однажды, сжавши кулак изо всех сил: "Берегитесь!" Вот это одно-единственное слово, поднятое к самой верхушке сосны, и грозило кому-то... Понимаешь? Нинин голос зазвенел. Она еще никогда так не говорила с ним. И никуда не собиралась уходить: всегда будет с ним. - Понимаю, - ответил он взволнованно. - Как ты думаешь, они на самом деле сдались - те, которым грозило это слово? Или притворились? Притаились? Вот тут мне что-то неясно. Знаешь, какая у нас с тобой беда: сердцем-то мы с тобой все поняли, а умом до многого еще не дошли. - Дойдем, - усмехнулся Гриша. - Дай срок. - Не от меня зависит давать сроки, - неожиданно рассудительным тоном ответила Нина. - Скажи по совести: тебе самому все ясно? Ну, например, что будет через полгода? Через год? - Мы с тобой сегодня слушали Ленина, - вместо ответа проговорил Гриша. За парапетом послышались неспешные шаги, наросший за ночь ледок звучно хрустел под чьей-то ногой. Первый прохожий! Теперь-то и Грише видны стали черные крыши домов: скоро начнет светать. - Ты хорошо мне ответил - сказала Нина. - А как ты думаешь, знает Ленин про Юри? - Знает. Нина порывисто схватила его за руку: - Мы должны быть стойкими, сильными... Устоять до конца, что бы ни случилось с нами. Он знал, что речь идет не только о них двоих (но и о них тоже). - Мы устоим! - сказал он уверенно. - Иначе мы предадим Юри, таких, как он... Сколько их было, отдавших за нас свою жизнь! Впрочем, зачем я все это говорю тебе? Ты и сам знаешь лучше меня. Ты - сильный, я знаю, я верю. Я всегда буду верить тебе. Он взял обе ее руки и, теперь уже не боясь, начал дышать изо всех сил на них: - Холодные как лед! - Как у лягушки, - тихонько засмеялась она и снова потопала ногами о ступеньки. - Страшно боюсь лягушек, мышей... "Жалейте сердце женское: ведь в нем навеки нечто детское таится", вспомнились ему чьи-то строки. Теперь Нинино лицо хорошо было видно; только глаза еще оставались в тени. Четкими стали пролеты и решетки Николаевского моста. Гриша оглянулся: а вот и знакомые слепые сфинксы, улегшиеся на набережной друг против друга. Это было то самое место, где он стоял когда-то один, в первый день своего приезда в Питер. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|