Звоните и приезжайте   ::   Алексин Анатолий

– А Сергея Рахманинова?

– Кто же его не любит?

– А Сергея Потапова?

– Не знаю такого…

– Ни разу не слышал? Подумай как следует! Вспомни…

– Нет, о нем я не слышал. А почему ты интересуешься именно этим… как его фамилия? Почему? – удивлялся Васька так естественно, будто мы с ним не репетировали эту сцену в ванной комнате пятнадцать минут назад.

– Ну уж если Паганини его не знает! – воскликнул я и обвел взглядом всех членов нашей семьи.

Но мамино прошлое не сдавалось, не отступало!

Однажды по почте пришли сразу две открытки из нашей школы. Я вообще не люблю, когда моим родителям из школы присылают открытки. И как-то нечаянно прочи­тал… На этот раз речь шла не обо мне. Маму и папу при­глашали на традиционный «объединенный» вечер выпуск­ников сразу двух школ: нашей и музыкальной. Приглашали заранее, за неделю, и просили сообщить о вечере всем бывшим одноклассникам, о которых они что-нибудь знают.

Я сразу понял, что там будет присутствовать Сергей Потапов. «Вечер устраивают для того, чтобы доставить бывшим ученикам радость, – рассуждал я. – Но какую же радость испытает мой папа, если у мамы возникнут разные воспоминания? А они обязательно возникнут… хоть на минуту. И папа будет курить, не выходя в коридор…»

Я спрятал открытки. Сунул их в свой портфель.

Первое, что я увидел в школьном вестибюле, было ог­ромное объявление о традиционном «объединенном» ве­чере. Внизу черным по белому было написано: «В художе­ственной части выступит лауреат Всероссийского конкурса С. Потапов».

«Так, понятно… – подумал я. – Значит, он будет у всех на глазах демонстрировать свое искусство. Ему будут ап­лодировать. А папа продемонстрировать свое искусство у всех на глазах не сумеет. Ведь не сможет же он прямо на сцене вырезать кому-нибудь аппендицит! Или, точнее ска­зать, аппендикс…»

Я раскрыл портфель и запрятал открытки поглубже. На следующий день после традиционного вечера учительница литературы, которая так хорошо помнила о маминых внеш­них данных, спросила:

– А почему не было твоей мамы?

Спросила так, будто папы у меня вообще нет. Я вопро­сительно развел руки в стороны.

Я давно уже знал этот способ: когда не хочется врать, не хочется говорить «да» или «нет», надо вопросительно развести руки в стороны. Пусть думают что хотят!

В тот же день мама, вернувшись с работы, вошла в комнату прямо в пальто. Когда она так стремительно, не задерживаясь в коридоре, проходит в комнату, я знаю, что ничего хорошего ждать не следует.

– Нам с папой ничего не присылали из школы? – спросила она.

Я попытался неопределенно развести руки в стороны. Но она повторила:

– Нам ничего не присылали?

– Что-то, кажется, было, – ответил я.

– Как это «что-то»? Ты не помнишь, что именно?

– Ах да! Вспомнил! Вам прислали открытки. Я их по рассеянности сунул в портфель. В тот день была контроль­ная работа и я как-то…

– Что, у вас теперь каждый день контрольные работы?

– Не каждый… Но довольно часто. А вот и эти открыт­ки… Пожалуйста!

Я протянул маме открытки. Но она даже не взглянула на них: она не могла оторвать глаз от меня!

– Что же ты натворил, если так боялся нашего появ­ления в школе?!

– Ничего я не натворил. И не боялся. Я просто забыл, – и все.

– Но ведь там, говорят, висело объявление!

– Я на него как-то не обратил внимания…

– Забыл! Не обратил внимания! Это хуже всего. Потому что говорит о твоем равнодушии. Оно меня убивает! Не­ужели ты не понимаешь, какое удовольствие доставила бы мне встреча с друзьями? Которых я не видела столько лет!..

Мама, не снимая пальто, даже не расстегнув его, тяжело опустилась на стул.

– Ну хорошо… Мне ты не пожелал доставить радость. Но подумал бы об отце!

Неужели и он тебе безразличен? Что я мог ей ответить?

К счастью, в этот момент в комнату вошла бабушка и сказала:

– А сын моей соседки опять получил пятерку. И на­учился варить компот!



2.