9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 1-4   ::   Жвалевский Андрей

Сотни вздохов поддержали Амели, и сотни тихих слезинок упали на черепицу. Вскоре стало казаться, что по крыше забарабанил частый весенний дождик.

Старшие ведьмы заскрипели зубами. Если бы не высокий статус преподавательниц Школы волшебства, они бы вгрызлись этими зубами в собственные метлы. Бросить учениц, а самим отправиться веселиться… проще пнуть больного котенка.

– Форочка, – проскрипела Камфри, глядя на ненавистные побеги, – а как называются эти штуки у волшебных бобов?

– Так же, как и у обычных, – скрипнула в ответ прорицательница, – усы.

– Усы?! Все понятно, это происки мужиков! – завопила главврач.

Над крышей пронесся устрашающий вой. Сотни слезинок вскипели и с шипением испарились.

– Это они из зависти! – кричали одни.

– И из эгоизма! – добавляли другие.

– И потому что жрать хотят все время! – нелогично, но яростно утверждали третьи.

Глаза мисс Сью загорелись оранжевым.

– Пора нам проведать наших… защитничков, – прошипела она и зашагала в сторону чердачного окна.

– Правильно! – поддержала ее толпа. – Они у нас попрыгают! А еще побегают и поприседают! Они у нас попляшут! Ох, мы им всыплем!

– И разговаривать с ними не будем! – довершила Фора Туна.

– А чего с ними разговаривать? – поддержала ее мадам Камфри, прикладываясь к походному флакону. – Придушим, и всех делов!

Буйно разодетая и ярко накрашенная процессия двинулась за деканом Орлодерра. Ведьмы, у которых отняли праздник, вполне могут устроить его своими силами. Правда, праздником это мероприятие будет не для всех.

Если бы уходящая последней мадам Камфри оглянулась, она бы с удивлением обнаружила, что Мергиона Пейджер никуда не пошла.



Кухня. Вернее то, во что она превратилась



Кухня Первертса превратилась в кошмарный сон сумасшедшего ботаника. Зеленые заросли покрывали шкафы, столы и котлы густым шевелящимся ковром. Толстый, как у баобаба, ствол время от времени потрескивал и увеличивался в диаметре.

Кто-то хихикнул. Сен посмотрел на участников кухонной экспедиции и закричал:

– Майор! Вы что, надели Колпак?!

Клинч заревел, отработанным движением хлопнул себя по лбу, сбил Распределительный Колпак, подхватил его на лету и вывернул наизнанку. Колпак что-то жалобно пробубнил в себя и замолк.

– Я пропал, – горестно икнул Развнедел. – Сейчас из меня начнет расти Волшебный Боб, и я разлечусь на кусочки. На сотню маленьких развнедельчиков. Кто-нибудь, возьмите перо и бумагу, я продиктую последнюю волю.

Если бы кто-нибудь действительно начал записывать завещание декана Чертекака, он бы зафиксировал очень редкую последнюю волю:

– Эй! Ой! Вы-вы-вы чего! Не-не-не трясите! Я-я-я же полный!

– Моя кухня! – орал Гаргантюа, ухвативший Развнедела за лацканы двубортного халата и по мере сил сотрясавший профессора. – Мои тарелочки! Мои кастрюльки! Мои бобы!

Объединенными усилиями Гаттеру и Клинчу удалось оттащить разъяренного шеф-повара от собравшегося помереть декана. После встряски настроение Развнедела стало менее траурным, а когда Гаргантюа, плюясь и фыркая, сообщил, что пропал не Развнедел, а ценнейшие волшебные бобы, которые после попадания в железобетонный желудок профессора стали ни на что не годны, декан заметно повеселел. Он похлопал себя по животу и начал усиленно косить: одним глазом – на Гаргантюа, другим – на что бы еще сожрать.

– Разве волшебные бобы существуют? – спросил Порри. – Я думал, они только в мудловских сказках бывают.

– Да, странно, – сказал Сен. – В школьном курсе чудной ботаники ничего такого нет.

Развнедел утвердительно икнул.