Батальоны идут на запад   ::   Попов Илларион Григорьевич

С наблюдательного пункта, с гребня высоты, мне была видна серая, затянутая плотной пеленой тумана равнина. Кое-где над туманом торчали вершины вековых елей, а на юге ровной цепочкой тянулись верхушки телефонных столбов. Всходило желтое солнце, освещая околицу деревни. Оттуда к переднему краю морозовской роты выдвигались танки и бронетранспортеры. Ударила фашистская артиллерия. Снаряды ложились сперва в низине, всплескивая огнем сквозь туман. Потом разрывы поползли по склону высоты вверх, к гребню, ближе к нам. Гулко ударило в уши, земля посыпалась за ворот гимнастерки. В окоп спрыгнул курсант Бабичев:

- Товарищ капитан, лейтенант Морозов приказал передать: фашисты обходят роту слева...

Смотрю в бинокль. Далеко это, видно плохо. Да и туман все еще стелился вдоль лощины, по которой, судя по донесению, фашисты обходили морозовскую роту.

- Из пулемета достать не можем, - докладывает Бабичев.

Приказываю ему:

- Бери резервный взвод, веди к левому флангу морозовской роты. Действуй по обстановке. Помни главное: отсекай пехоту от танков, не пропускай ее в наши тылы вслед за танками.

Бабичев бегом увел за собой резервный взвод.

Туман постепенно рассеивался, и я увидел фашистскую подвижную группу, которая атаковала роту Морозова с фронта: два легких танка и пять бронетранспортеров с пехотой. Один из них забуксовал, застряв на болотистом лугу, остальные машины остановились, ведя огонь с места. Опасаться им было нечего - артиллерии у нас не было. Вражеские автоматчики цепью двинулись к гребню высоты, а впереди, пробивая им дорогу, бушевал над окопами морозовцев артиллерийский огонь.

Между тем группа, обходившая роту Морозова по лощине, была остановлена взводом Бабичева. И только спешенная гитлеровская мотопехота упрямо приближалась к нашему переднему краю. Когда ей оставалось преодолеть последние 30-40 метров, над окопами поднялась коренастая фигура лейтенанта Морозова. В руках - винтовка, солнце ослепительно сверкнуло на штыке. За ним из окопов выскочили красноармейцы и устремились на врага. Начался рукопашный бой. Где наши, где фашисты - я уже не различал. Все смешалось в стремительной круговерти рукопашной, потом толпа хлынула вниз, по склону высоты, к низине. Фашисты побежали, наши гнали и кололи бегущих...

Прошло несколько часов, но немцы, обладавшие абсолютным превосходством в артиллерии и танках, даже не попытались повторить атаку. Они ограничились огневыми налетами и авиационной бомбежкой. С левого фланга мне докладывали, что множество танков и бронетранспортеров гитлеровцев двигается в сторону Гатчины, обходя наши боевые порядки. Лишь впоследствии я 'понял цель маневра оперативного маневра! - немецко-фашистского командования. Оно стремилось, используя свои подвижные соединения, обогнать отходившие из Эстонии части 8-й армии и отрезать их от Ленинграда.

К концу дня мы установили связь с одним из соединений 8-й армии - 191-й стрелковой дивизией. Оттуда нам сообщили, что в наше расположение отходит стрелковый полк дивизии. 22 августа мы передали ему часть своего района обороны, а также вернули в дивизию более сотни бойцов, отставших от нее в ходе боев. В свою очередь штаб дивизии подкинул нам боеприпасы и продовольствие.

Итак, фронт обороны батальона сократился, мы зарывались все глубже в землю. Первые, пусть небольшие, успехи подняли наш боевой дух. Выше всяких похвал действовали курсанты, поставленные на роты и взводы. Я видел, с каким уважением относились к молодым командирам подчиненные.

23 августа, когда батальон только что отбил очередную атаку фашистов, на моем наблюдательном пункте появился старший лейтенант Федор Петрович Харин. Очень обрадовался я старому другу - и что он жив-здоров, и что пришел ко мне.