Дневник Мариэтты Шагинян   ::   Лифшиц Михаил

Среди сделанных им замечаний, которые писательница считает для себя очень важными, под номером первым значится следующее: "Молоко сдают в больших количествах колхозы, а колхозницы только от своих индивидуальных коров". Скажите, неужели для того, чтобы получить такие сведения, нужно тревожить президента Академии наук?

В этом отношении Мариэтта Шагинян не может служить примером для молодых писателей, о нет! Первое правило всякого литератора - не приниматься за дело без предварительной подготовки. А Мариэтта Шагинян приезжает в район сланцевых шахт настолько неподготовленной, что ей приходится задавать самые наивные вопросы, например: что такое лава? Только в кабинете начальника "Главсланца", после возвращения в Москву, она собирает элементарные сведения о работе врубовой машины. При таком творческом методе даже гениальному писателю было бы трудно разобраться в своих впечатлениях.

И действительно, молниеносное посещение шахты Кукрусе и комбината Кохтла-Ярзе описано в "Дневнике писателя" очень сбивчиво. Вот писательница заносит в свой "Дневник" объяснение термина "цикл". "Цикл работ - все операции, какие необходимы для получения сланца из-под земли: бурение, взрыв, навал, забутовка, зарубка, крепление, переноска, вывоз". Но Мариэтта Шагинян только записывает слова, не вникая в действительный порядок работ, иначе она не поместила бы "зарубку" на пятом месте, между "забутовкой" и "креплением". В этом нет никакого смысла--зарубку делают прежде, чем бурить шпуры для зарядов. Сама писательница на следующей странице перечисляет: "...зарубку сделать, заложить мину, взорвать, прочистить от взрыва воздух, погрузить взорванное, отделив сланец от пустой породы, вывезти всё это..." Итак, чему же верить? В чём заключается нормальный цикл работ?

Ещё хуже обстоит дело с описанием процесса перегонки сланца на заводе Кохтла-Ярве. Специалисты найдут в этом описании много несообразностей. Не имея чести принадлежать к этой категории читателей, возьмём наиболее простые примеры.

"Часть сланца сжигается, - пишет автор, - даёт жар, и на этом жару без воздуха перерабатывается другая часть сланца". Даже из "Дневника" Мариэтты Шагинян видно, что в печи для перегонки сланца горит не сланец, а газ более низкого качества. Но не в этом дело. Автор утверждает, что такая комбинация горения и нагревания без Доступа воздуха на одном и том же материале составляет "остроумие и прелесть работы со сланцем". Почему же? Газовый завод, работающий на каменном угле, обнаружит такое же остроумие.

После сжигания сланца остаётся зола. Она может пойти на изготовление портланд-цемента. "Круговорот вещества", - восклицает Мариэтта Шагинян, нисколько не смущаясь тем, что её внуки-школьники будут обижены такой профанацией научных терминов. Процесс извлечения ценной смолы писательница называет "доением" газа. Но хуже всего она поступает с компрессорным цехом, хотя красота современной техники вызывает у неё чувство восторга.

"Компрессорный цех - просто красота, внушительная, захватывающая красота власти человека над силами природы, как в сказке о Сулеймане (Соломоне), загнавшем дэва (злого духа) в бутылку. Всё более и более сжимается страшная, расширяющаяся сила газа при помощи охлаждения, до тех пор, пока ёмкость его не уменьшится в пятьдесят раз, и тут он загоняется в трубу и под давлением течёт в Ленинград".

Расширяющаяся сила, ёмкость газа, сжатие его при помощи охлаждения. У Мариэтты Шагинян поразительное сочетание восторга с безразличием к тому, что она описывает.

Как-то неловко объяснять столь уважаемому автору, что бутылки, в которую Сулейман загнал злого духа, может иметь ёмкость, но газ имеет Только объём.