Долгий, трудный путь из ада   ::   Мэнсон Мерилин

"Если вы отвергните Христа, - продолжала миссис Прайс, - и сделаете себе эту татуировку на руке или макушке, вы останетесь живы, но будете потеряны навеки", -она поднимала карточку с изображением Иисуса, спускающегося с небес и произносила: "жизнь" На других семинарах она показывала карточку с газетной вырезкой, на которой был изображен Джон Хинкли, совершивший в свое время покушение на Рональда Рейгана. Она могла держать ее и читать из Откровения тринадцатого: "Поймите номер Зверя: это человеческий номер, и этот номер - 666" Факт, что сочетание шести букв во всех трех именах Рейгана и есть тот же самый знак, означал, что Антихрист уже пришел на землю и мы должны готовиться к пришествию Христа и молиться. Мои учителя считали это неоспоримым фактом, предсказанным в Библии. Они свято верили. И это было наглядно видно в их ежедневном предвкушении апокалипсиса, в том, как они были уверены, что должны быть спасены -умереть, но жить на небесах, свободными от страданий. Тогда же у меня начались ночные кошмары, продолжающиеся и поныне. Я был запуган рассказами о Конце Света и Антихристе. Я был охвачен этими страхами, просматривая фильмы "Изгоняющий Дьявола" и "Омен", читая книги "Столетия" Нострадамуса, "1984" Джорджа Оруэлла и новеллу по фильму "Вор В Ночи". В комбинации с еженедельными мучениями в Христианской Школе все это делало апокалипсис настолько реальным и близким, что я постоянно сталкивался с мыслью, что произойдет, если я узнаю, кто Антихрист на самом деле. Что если и я ношу этот проклятый знак на себе, под кожей или на заднице. Что если я сам Антихрист?

КРУГ ВТОРОЙ - ПОХОТЛИВЫЙ

Несмотря на все ужасы, которыми нас пугала миссис Прайс, я начинал осознавать, что испытываю к ней тупое сексуальное влечение. Наблюдая ее, входящую в класс словно сиамская кошка, ее пухлые губы, эффектную стрижку и шелковые блузки, ее "трахни меня"-тело и "воткни мне в задницу"-походку, я врубался, что за христианским фасадом скрывается темпераментнейшая женщина. Я был епископалианцем, но для нашей школы это не имело значения. Это не останавливало миссис Прайс. Однажды она начала урок, спросив: "Есть ли хоть один католик в классе?" Никто не ответил, и тогда она погрузилась в долгие разглагольствования о различиях между католической и епископальной церковью. Она рассказывала о неправильной интерпретации Библии и фальшивых идолах, в частности Деве Мари.

Я сидел офигевший, не зная, на кого мне обижаться -на нее или моих предков, взрастивших меня епископалианцем. Также нас посещали заезжие лекторы, которые дружно рассказывали, как они были проститутками, наркоманами и черными магами, пока не нашли Бога, выбрали его путь и родились заново. Все это напоминало вечеринку Общества Анонимных Сатанистов. Порой они предлагали каждому из нас подняться на кафедру, воздеть к потолку руки и быть спасенным. Я частенько думал, мог ли я это сделать, мог ли встать перед всем классом и объявить, что чист, честен и праведен. Местом, от которого я просто тащился, был каток для роллеров. Я мечтал стать чемпионом по роликам и упросил предков ссудить мне сумму в четыреста баксов для покупки умопомрачительных коньков. Моей партнершей по катанию была Лайза, хрупкая девчушка, ставшая моим первым разочарованием. Она была из очень религиозной семьи. Ее мать работала секретарем у преподобного Эрнеста Энгли, одного из самых жутких телевангелистов нашего времени. Наши катания с Лайзой обычно заканчивались употреблением "суицида" - безумного коктейля из колы, 7up и пива, после чего мы шли в церковь Энгли. Преподобный был одним из самых страшных людей, которых я когда-либо встречал: его абсолютно прямые зубы блестели, как надраенный кафель, челка, уложенная на макушку, напоминала шапку из волос, вытащенных из сливного отверстия в ванной, он всегда носил синий костюм и ярко-зеленый галстук. От него за версту несло искусственностью во всем, начиная с внешнего вида и заканчивая именем, которое при желании можно было произнести как Ирнест Энджел, то есть "убежденный ангел".