Газета Завтра 201 (40 1997)   ::   Завтра Газета

Такой Иванов мог сознательно оговорить себя, чтобы облегчить страдания Сарры: конкретная причина несчастья (разлюбил) переносится легче, чем удары абстрактной, бездушной, не управляемой разумом силы. Мужские роли в спектакле Губенко играются именно как мужские.

Лебедев традиционно человек подневольный, тряпка, баба, пьяница. В. Борцов играет добряка, умницу.

Кажется, “Иванов” впервые прочитан. Счастлив Чехов, что он дожил до этого спектакля.

Театралы хорошо знают А. Н. Грибова — Чебутыкина в мхатовских “Трех сестрах”. Действительно, очень хорошая работа. Правда, он иногда “наигрывал” и портил спектакль: считал, что можно. Лишь бы зритель поверил. Не чувствовал главного свойства чеховской драматургии (которое и вывело его на первую позицию в мировом табеле о рангах): Чехов искренне полагал, что персонажи и зрители не глупее его, автора. После Чебутыкина он играет Ленина в “Кремлевских курантах” у Кнебель (при возобновлении она настояла, чтобы на роль Ленина был приглашен Б. Смирнов). И все-таки лучшей ролью народного артиста СССР Грибова был Чебутыкин, ничего равного этой роли у него не было. Роль Шабельского в исполнении Льва Бутенина по глубине разработки характера персонажа, по мастерству исполнения, по таланту сочувствия персонажу и вот по этому самому главному свойству чеховской драматургии: Бутенин играет резко, ярко, не боясь, что его не поймут зрители, — выше работы Грибова. Можно прийти и убедиться. Актерская работа Льва Бутенина соизмерима с Чеховым.

Чехов не обольщался относительно влияния искусства. “Каждый идет в театр, чтоб, глядя на мою пьесу, научиться чему-нибудь тотчас же, почерпнуть какую-нибудь пользу, а я вам скажу: некогда мне возиться с этой сволочью”. И был не прав: на Таганке, у Губенко, после окончания спектакля, стоя в раздевалке за калошами, каждый второй мужчина называл свою даму “Зюзюшкой”, точь-в-точь с той же интонацией, с какой В. Борцов-Лебедев обращался к своей жене-сквалыге, и с тою же нежностью.



ТАК!

Валерий Фатеев

Ровно год назад вышло Постановление правительства Москвы N 826 “О реконструкции здания по Староваганьковскому пер., д. 21, стр. 1 и 2 (Дом Серова)”. Речь идет об известном историко-мемориальном памятнике Москвы, в котором жил и умер великий русский живописец “серебряного века” Валентин Александрович Серов. Постановлением предусмотрены реставрация и реконструкция дома за счет средств АОЗТ “Саян-Инвест” с надстройкой здания и строительством мансарды. Это решение, в случае его реализации, изуродовало бы известный памятник до неузнаваемости, оставив от него одно название. Статья 41 Закона Российской Федерации “Об охране и использовании памятников истории и культуры” запрещает подобные изменения памятников, так как после них памятники автоматически выводятся из списков охраняемых зданий. Но это, похоже, мало беспокоит чиновников, готовивших постановление, а также руководителей Управления госконтроля охраны и использования памятников истории и культуры г. Москвы, готовых принести в жертву богатому инвестору очередную московскую достопримечательность. Варварский проект реконструкции уже вынесен на рассмотрение Управления и вот-вот будет им одобрен, несмотря на протесты специалистов и московской общественности.

Ситуация с домом Серова — одна из многих подобных в Москве. Но совсем недавно обнаружилось, что положение намного хуже того, что описано выше. Руководство АОЗТ “Саян-Инвест” недавно обратилось в Управление с просьбой дом В. А. Серова снести. Подписавший документ заместитель генерального директора этой организации М.А. Морев сообщает начальнику УГК ОИП В. А.