Георгий Жуков: Последний довод короля   ::   Исаев Алексей Валерьевич

Соответственно, Жуков просил: «Под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного Командования» . Все это действия обратимые, и точно так же, как во время чехословацкой «военной тревоги» 1938 г., мобилизованные запасники могли быть возвращены обратно.

Как начальник Генерального штаба, Жуков предпринимал все возможные шаги по сокращению времени приведения Красной армии в состояние готовности к проведению первой операции. Другой вопрос, что немцам удалось обыграть СССР на политическом поле и «красная кнопка» была нажата уже слишком поздно.

Лемма третья: «Неопределенность планов противника и расслоение войск по подвижности делает оборону вынужденной».

«Хорошо, – скажет читатель, – если мы не проиграли гонку по железным дорогам, что нам мешает перейти к обороне по линии границы?» Вопрос логичный и, несомненно, требующий некоторых разъяснений. В качестве [92] примера успеха, достигнутого путем перехода к преднамеренной обороне, чаще всего приводится оборонительная фаза сражения на Курской дуге. Там советские войска перешли к преднамеренной обороне, и обошлось без катастроф и окружений. Действительно, теоретически можно превратить львовский и белостокский выступы в крепости, подобные Курской дуге. Однако на пути у этого замечательного плана есть ряд труднопреодолимых препятствий.

Главное препятствие на пути такого решения – неопределенность планов противника. В предыдущих своих книгах я рассказывал про прорыв обороны Воронежского фронта на всю глубину вследствие распыления сил обороны по широкому фронту. Командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин вынужден был распределить силы между тремя армиями, находившимися в 164-км танкодоступной полосе местности, – 40-й армией, 6-й и 7-й гвардейскими армиями. При этом главный удар противника пришелся по самой слабой из этих трех армий – 6-й гвардейской армии, а самая сильная 40-я армия оказалась вообще вне полосы немецкого наступления. В лучших условиях находился Центральный фронт К. К. Рокоссовского, полоса танкодоступной местности в зоне ответственности которого была намного уже. Однако даже в полигонных условиях Центрального фронта пришлось прикрывать 95-км коридор между обширными лесными массивами крупными силами трех общевойсковых армий. У широко разрекламированной 13-й армии Н. П. Пухова были две оставшиеся в тени «пристяжные» – 48-я армия П. Л. Романенко и 70-я армия И. В. Галанина. Если 70-ю армию затронуло немецкое июльское наступление, то накопление сил в обороне на узком фронте в 48-й армии оказалось вообще невостребованным. Строго говоря, удар немецкой 9-й армии даже не покрывал всего фронта 13-й армии. Примерно 6-км участок в районе Сабурова [93] и Архангельского атакам вообще не подвергался. Т.е. даже часть полосы самой 13-й армии совершенно напрасно перекапывалась окопами, противотанковыми рвами и засеивалась минами. Более того, главный удар немцев затрагивал примерно половину полосы 13-й армии. Это был участок от разграничительной линии с 70-й армией до ж.-д. ветки, ведущей на станцию Поныри. Именно здесь наступали танковые корпуса немцев. К востоку от железной дороги наносил вспомогательный удар пехотными дивизиями XXIII армейский корпус. Всеми забытая армия П. Л. Романенко примыкала своим левым флангом к 13-й армии Н. П. Пухова и занимала фронт 38 км, из которых плотно набиты были 20 км (в 13-й армии уплотнен был весь 32-км фронт). Этот 20-км участок фронта с выстроенными с плотностью 6-12 км на дивизию соединениями был балластом, напрасным расходом сил Центрального фронта на случай неверного определения направления главного удара. Полоса немецкого наступления проходила в 6-10 км к западу от разграничительной линии между 13-й и 48-й армиями. Подготовившие позиции минометчики, артиллеристы и пулеметчики 48-й армий так и не дождались вражеской атаки.