Иван - я, Федоровы - мы   ::   Очкин Алексей Яковлевич

Молодые солдаты состязались: кто дальше пройдет по рельсу, и лейтенант тоже не удержался от искушения и, балансируя руками, пошел по рельсу вслед за Анечкой - санинструктором. Она звонко постукивала о зеркальную стальную поверхность железными подковками кирзовых сапог; при каждом их ударе ее полноватые, тугие икры, обтянутые оранжевыми в резиночку детскими чулками, упруго наливались. Для лейтенанта, как и для других, она пока была девушкой-загадкой: ее определили в часть за несколько дней до погрузки в эшелон; кроме того, что ее с теткой эвакуировали из Москвы, где погибли родные, никто ничего не знал о ней. Небольшого росточка, девушка была так хорошо сложена, что не казалась маленькой; все на ней сидело ладно, и даже грубая солдатская гимнастерка не могла скрыть ее грациозной фигурки; темно-русую косу она крепко скручивала на затылке и прятала под пилоткой, не по размеру большой.

Лейтенанту удалось дойти почти до вагона, в котором располагалась его батарея, как вдруг он увидел такое, отчего остолбенел и потерял равновесие. Брезент, покрывавший машины на платформе, словно живой, зашевелился, отогнулся край, и оттуда брызнула струйка... Дымов приподнял брезент. Парень лет четырнадцати, со шрамом на правой щеке, в длинной шинели и больших солдатских ботинках застегивал штаны

- А ну марш отсюда, "заяц"! - скомандовал лейтенант.

Парень невозмутимо закрылся брезентом.

Дымов отбросил брезент:

- Кому говорят? Проваливай, пацан!

- Сам ты пацан!.. - огрызнулся парень. Волосы на его голове топорщились, что иглы у ежа, в колючих глазах таилась угроза.

За спиной лейтенанта раздался смех. Дымов обернулся... Бойцы у пулеметов задрали головы кверху и как-то уж слишком усердно наблюдали "за воздухом". Анечка, покачиваясь, будто танцуя, шагала по рельсу, и к ней тоже нельзя было придраться. Только у сержанта Кухты не успела сойти улыбка с лица.

- Сержант Кухта! Поправьте ремень, - приказал Дымов. - А то живот у вас выкатился, что арбуз...

- Куда ж мне его деть, товарищ лейтенант! И на море ездил - не помогло. И вы меня сколько обучали по-пластунски - не помогло...

Бойцы еле сдерживались, готовые рассмеяться, а мальчишка откровенно загоготал, замахал от удовольствия длинными рукавами шинели.

- Эй, ты! Слазь! Приехали! - Возмущенный лейтенант схватил парня за полу шинели.

- Гляди, командир выискался! - Парень подался назад и брыкнул лейтенанта в лоб.

Дымов, окончательно выйдя из себя, поймал обидчика за ногу и стащил с платформы. Но тут же получил подножку...

Поглядеть на неожиданное происшествие сбежались солдаты. Опозоренный Дымов уже всерьез боролся с парнем, а тот был, по всему видно, заправским драчуном. Солдаты шумно выражали свое одобрение, Анечка громче всех:

- "Зайчик"! Не сдавайся!..

Сержант Кухта хитро подмигнул стоявшему рядом ефрейтору Черношейкину:

- Пожалуй, лейтенанта ему не осилить.

Тот на полном серьезе возразил:

- Может. Малый широк в плечах.

- Ну, где там... - продолжал Кухта, - наш лейтенант - орел!

А мальчишка, притворившись, что побежден, вдруг ловко перебросил лейтенанта через себя. Черношейкин толкнул Кухту в бок:

- Накось! Вот тебе и "не осилить".

- Слаб ваш командир! Слаб! - прыгала от восторга Анечка.

Наконец лейтенанту удалось прижать парня к земле.

В это время подошел встречный поезд. Разгоряченные борьбой драчуны не заметили, как воинский эшелон тронулся... Так их и втащили в вагон.

Дымов не умел подолгу держать обиду. Потерев на лбу шишку, приказал сержанту Кухте накормить "зайца".

- А потом разберемся, кто такой, зачем и откуда.

Мальчишка презрительно сплюнул.

Сколько ни подступались к парню, он ни в какую: котелок не берет, имени своего не говорит и сидит, словно никого нет рядом. Нелюдимыш. А в глазах такое, что прямо тоска пробирает...