Я просто применяю здравый смысл к общеизвестным фактам   ::   Сагамори Яшико

Между русской толпой и французской существуют ровно два различия: русские вставляют в свою речь гораздо больше английских слов и употребляют гораздо больше французских духов, чем французы.

Но я лучше оставлю русских в покое, пока кляузный доктор Ху не начал вновь проявлять нездоровый интерес к моей скромной особе. На самом деле, я не хотела оскорбить никого, кроме французов. Слишком уж много раз я, несмотря на весь мой здоровый скептицизм, переоценивала наших бывших союзников. Так, например, я предсказала, что Арафат умрет в Каире, — и ошиблась. Ошиблась потому, что не могла себе представить, что французы не побрезгуют прикоснуться к чему-то настолько нечистому. Пожалуйста, не пытайтесь объяснить мои ошибки наивностью. Наивность тут ни при чем. Налицо полное невежество. Как я могла забыть, что сам аятолла Хомейни готовил свою исламскую революцию под гостеприимным крылом французов. Я была уверена, что мое отвращение к массовому убийце-недомерку разделяется всеми нормальными людьми. Я ошибалась. Я не учла, что кровавый карлик специализировался на евреях, что заслужило ему восхищение и благодарность всего миролюбивого человечества, а также свободу от уголовного преследования, даже если жертвами его зверств случайно оказывались гои.

Но вернемся к нашим баранам. Даже если Арафат и вправду умер от СПИДа, я не думаю, что в его смерти следует винить Суху и французских жардармов. В конце концов, как ни атрофировано у французов чувство брезгливости, но хоть какие-то остатки его должны же были сохраниться даже у них. Или не обязательно? Как бы там ни было, а кое-кто прямо говорит, что Арафата уморили французы. Такого мнения придерживается, например, д-р Ашраф аль-Курди, в течение 25 лет состоявший при новопреставленном персональным врачом. Внезапно осиротевший доктор пожаловался прессе на некрасивое поведение его французских коллег по отношению к нему самому и к его хозяину. Они буквально вырвали немощного раиса из его любящих рук и ни разу не поинтересовались ни историей болезни, ни тем, как д-р аль-Курди поддерживал жизнь в своем пациенте. И что же? Пока всемирно любимый террорист был предметом бережных забот своего доктора, с ним все было в порядке. Как только он попал в руки к французам, он подох. Замучили фюрера проклятые гяуры. Д-р аль-Курди напомнил мне Багдадского Боба, бывшего саддамова министра информации. Порой мне кажется, что арабы — прирожденные клоуны. Жаль, что их клоунада неизбежно оборачивается кровопролитием.

Жаль, что выдающиеся качества многих людей остаются невоспетыми, пока их носители не покинут сей бренный мир. Пока Арафат еще дышал, я и не подозревала, что у него было чувство юмора. Теперь я точно знаю, что было, да еще какое. Помните, как после 11 сентября, пока «народ» Арафата плясками и раздачей сладостей отмечавший первый и, скорее всего, последний в своей несуществующей истории день «победы», сам раис, окруженный представителями прессы и медперсоналом, торжественно сдал кровь для переливания жертвам теракта. Мы с вами в то время не знали, что у него — СПИД, но и без СПИДа у любого нормального человека кровь бы свернулась от одной мысли о том, что в его вены попадет пусть даже одна-единственная капля арафатовых нечистот. Но он-то знал, чем он болен. Он-то знал, что со временем его дурная болезнь станет достоянием гластности. Был ли способ лучше посмеяться над американцами в день их национального траура?

Но если говорить серьезно, то наследие Арафата отнюдь не ограничивается мерзкой клоунадой. Его наследие огромно и заслуживает сравнения с наследием нашего праотца Авраама. Как Авраам, Арафат стал отцом народа, которого до него не существовало.