Я - истребитель   ::   Захаров Георгий Нефедович

Несколько счастливцев, в том числе и Рычагов, имели в своем распоряжении мотоциклы "Харлей", насчитывалось десятка два личных велосипедов - вот и весь персональный транспорт в бригаде. Так что "Омега", решили мы с Павлом Рычаговым, в нашей эскадрилье будет весьма кстати.

А комбриг Астахов хоть и любил сажать под арест, но еще больше любил свою бригаду, летчиков, которых знал в лицо - всех до единого.

И летчики любили комбрига - своеобразие некоторых привычек Астахова нас не отпугивало. Очень скоро мы убедились в том, что Астахов - человек справедливый и зря, от одного лишь, плохого настроения, не наказывает. Но вот если был совершен проступок, то определить заранее меру наказания было невозможно.

Как-то два приятеля, чье эмоциональное состояние точно указывало на характер неорганизованно проведенных часов досуга, попались на глаза Астахову. Хотя летчики своевременно заметили комбрига и приветствовали его, как велит устав, хотя на приветствие это комбриг и ответил, но тут же, как бы про себя, пробормотал:

- Пятнадцать суток ареста. Поровну...

Закончив вечерний моцион столь неожиданным образом, приятели были удивлены не так самой этой неожиданностью, как числу "15", которое при делении на два всегда дает остаток (в данном случае в виде полусуток). Их командир отряда тоже пытался разделить пятнадцать суток на двоих без остатка, однако и у него ничего не вышло. Вопрос между том требовал безотлагательного решения, и командир отряда позвонил комбригу в надежде получить уточнение.

- Ну вот... - вымолвил Астахов так, словно подтверждались самые худшие из его опасений. - Вот-вот. Я так и думал. Вы не сумели решить этот вопрос самостоятельно. Ничего удивительного! Я это сразу предположил, увидев ваших летчиков. Поэтому... пять суток вам, а остальное - между ними. Поровну. Понятно?

- Так точно! - отчеканил в трубку командир отряда, потому что ситуация и в самом деле упростилась предельно.

А так как один из отрядов эскадрильи был отмечен неудовольствием комбрига, то все другие на следующий же день неуловимо подтянулись - как новобранцы в ожидании первого смотра.

В ту пору авиационные бригады состояли из эскадрилий, а эскадрильи - из отрядов. Надо сказать, что наша 109-я истребительная авиаэскадрилья в бригаде менее других была подвержена разрядке настроения комбрига.

109-я эскадрилья была старым авиационным подразделением. Ее боевая слава родилась еще во времена гражданской войны. И отблеск той славы, боевые традиции определяли наше духовное родство с летчиками старшего поколения. Мы гордились этим. Эскадрилья постоянно старалась удерживать первое место в бригаде по всем видам боевой и политической подготовки.

А в самой эскадрилье, состоявшей из трех отрядов, прочно занимал первое место наш отряд. Это в немалой мере было заслугой командира отряда Павла Рычагова.

Рычагов в моей памяти остался одним из лучших летчиков-истребителей, каких я знал за свою долгую летную жизнь. Став командиром отряда, он не мог быть просто командиром отряда - он должен был быть лучшим командиром отряда. А для этого авиационный отряд следовало вывести в лучшие. И Рычагов этого добился.

Мы первыми в эскадрилье приступали ко всем новым программам, первыми освоили ночные полеты. А летать ночью в ту пору было очень сложно. Приборов на самолете по нынешним временам, можно считать, вообще не было. Скорость, высота, горючее, масло, еще два-три показателя- вот и все, что давали летчику циферблаты да манометры. Средств связи - никаких. Не случайно, очевидно, основным прибором на истребителе считались глаза летчика.

Первая проблема, с которой нам пришлось столкнуться в ночных полетах, отсутствие навыков ночной ориентации. Очертания знакомых ориентиров ночью пропадали.