Энергетическая политика в России   ::   Милов Владимир

Вот, наконец, в первый раз за несколько раз у нас упала добыча газа в «Газпроме» на 1,2%. Они объясняют это причиной, которая действительно имеет место. Они были вынуждены искусственно снижать добычу, потому что была теплая зима в Европе, особенно в первом квартале прошлого года. Это снизило спрос на газ, упал его экспорт. Кстати, доходы бюджета упали относительно 2006 года от экспорта газа. В этом есть доля правды. Но в 2006 году у них было 556 млрд. кубометров, а в 207 году – 548. Никто не знает, это снижение в какой мере обусловлено факторами, связанными с теплой зимой, а в какой – проблемой в добыче.

Проблема добычи серьезная. Они запустили в декабре последнее, относительно легкое, новое месторождение – Южнорусское. Оно должно дать пиковый объем 25 млрд. кубометров. Больше таких подготовленных к освоению новых месторождений в действующем регионе добычи с инфраструктурой нет. За новым газом им надо идти в новые регионы, где много времени потребуется на создание полноценных центров добычи и инфраструктуры по транспортировке. Во-вторых, понадобится много денег, которые им не выделяют.

Вот они все говорят: Ямал-Штокман. Они обещают газ с полуострова Ямал дать к концу 2011 года, Штокмановский – в 2012 или 2013 году. На самом деле, чтобы из этих месторождений, которые требуют гигантских инвестиций, получить газ, надо вкладывать деньги. Эти деньги не выделяются.

Я поверю в разговоры о том, что после 2012 года у нас будут крупные новые объемы газа, когда я увижу, что сегодня приняли решение направить средства на капвложения. Ничего этого не происходит. Происходит выделение денег на продолжение скупки активов. Причем, не только газовых. Они участвуют во всех аукционах по приватизации электроэнергетических компаний. Они объявили программу покупки заводов минеральных удобрений. Они продолжают медленно и дорого покупать зачем-то белорусскую газотранспортную систему. Хотя, Лукашенко всегда будет иметь над ней суверенитет и, в принципе, может экспроприацию провести или назначить запретительный налог на услуги по транспортировке газа в пользу белорусского бюджета. От него можно всего ожидать. Зачем платить 5 миллиардов за «Белтрансгаз»? Это загадка, которую я не могу разгадать.

Именно на такие цели они берут новые займы, выделяют средства, а не на развитие добычи. Между тем, в нефти есть некий потенциал, в отличие от нефти. Потенциал во многом заделан в десятилетия, когда руководили частные хозяева. Им досталось очень разбитое хозяйство. Нефтянка была не той сферой, где существовал советский задел. Там была, скорее, советская разруха. Месторождения были в ужасном состоянии, потому что практика, которая к ним применялась в 1970-1980-е годы, так называемое «заводнение» на ранней стадии – просто закачка в пласт воды для поддержания пластового давления – этого категорически нельзя делать на ранней стадии месторождения, потому что вы быстро обводняете его и потом резко падает добыча. Эта практика применялась компартией понятно для чего – чтобы добыть больше нефти, экспортировать ее и получить побольше валюты для попыток построения коммунизма. В итоге, изнасиловали нефтяную отрасль. В середине 1990-х она находилась в разбитом состоянии. Ее пришлось реабилитировать заново. Это успешно сделали. Подняли больше чем на треть средние дебеты скважин, инвестировали.

ТНК-ВР впервые начала реабилитировать Саматлор, начал снижаться уровень обводненности за счет применения современных технологий.

В газе совершенно другая история. У нефтянки создан задел прочности, там можно резкого падения не ожидать. В газе истощаются основные месторождения, которые еще несколько лет назад давали три четверти газпромовского газа. Это два крупнейших – Уренгойское и Ямбурское.