До самой смерти   ::   Макбейн Эд

Глаза, оттененные густыми, длинными черными ресницами, были закрыты. На полных губах сквозила еле заметная улыбка. Линия, очерчивавшая шею и переходившая в грудь, прикрытую простыней, была безупречна - и только потом начиналась гора. "Правда, дорогая, ты действительно стала похожа на гору. Просто поразительно, как ты напоминаешь гору. Очень красивую гору, разумеется, но все же - гору. Как бы я хотел быть альпинистом. Я бы хотел, милая, ох, как бы я хотел быть к тебе поближе! Сколько уже прошло? А ну кончай, Стив. Кончай это, потому что такие бредовые мечтания еще никому не приносили ни малейшего облегчения. А уж тебе и тем более, Стив Карелла, всем известный евнух. Так, - размышлял он, - ребенок должен родиться в конце месяца. Боже мой, да ведь это на следующей неделе! Неужели уже конец июня? Ну и ну, как летит время, когда в постели нечем заняться, кроме сна. Интересно, кто родится. Мальчик? Впрочем, девочка - тоже неплохо, но уж папаша тогда, конечно, поднимет крик; он, наверное, решит, что это позор для всей Италии, если у его единственного сына Стива родится первенец - девочка. Как мы хотели их назвать?

Если будет мальчик, то Марк, а девочку - Эйприл. Папаша, конечно, из-за имен тоже раскричится; он, наверное, уже заготовил чтонибудь вроде Рудольфе или Серафины. Стефано Луиджи Карелла - это я и премного тебе благодарен за это, папуля.

Сегодня свадьба, - вспомнил он вдруг, - ну и хорош же я, старший братец, просто последний эгоист, только о себе и думаю, хотя моя младшая сестренка должна вот-вот сделать решающий шаг. Впрочем, если я хоть чуть-чуть знаю Анджелу, она сегодня тоже вряд ли о чемнибудь другом думает, кроме своего либидо, так что мы квиты".

Телефон дал о себе знать так неожиданно, что в первое мгновение Стив даже вздрогнул и испуганно оглянулся на Тедди - не проснулась ли она, но тут же опомнился: ведь жена была глухонемой, и этот недостаток, к счастью, защищал ее от таких докучливых благ цивилизации, как телефонный звонок ранним утром,

- Иду-иду, - сказал он продолжавшему трезвонить аппарату и рывком сбросил с кровати длинные ноги. Он был высокого роста и сложен прекрасно: широкий в плечах, с узкими бедрами. Сейчас он был обнажен до пояса, пижамные брюки тесно облегали гладкий твердый живот. С небрежной грацией атлета, легко ступая босыми ногами, он подошел к телефону и снял трубку, втайне надеясь, что звонят не из участка; с его матерью будет истерика, если он не придет на свадьбу.

- Алло, - сказал он.

- Стив?

- Да. Кто это?

- Это Томми. Я не разбудил тебя?

- Нет, нет, я уже не спал. - Он помолчал. - Ну и как чувствует себя жених в день свадьбы?

- Я... Стив, меня кое-что тревожит.

- Хо-хо, - сказал Карелла. - Уж не собираешься ли ты сбежать изпод венца и оставить мою сестричку с носом?

- Нет-нет, что ты, Стив, ты не мог бы ко мне приехать?

- Ты имеешь в виду заехать за тобой перед церковью?

- Нет, я имею в виду сейчас.

- Сейчас? - Карелла помолчал. На лбу его прорезалась вертикальная морщина. За годы службы в полицейском управлении он слышал встревоженные голоса по телефону много раз. И поначалу он приписал некоторые странные интонации голоса Томми вполне понятному волнению жениха перед свадьбой, но теперь он подумал, что здесь было нечто еще.

- Что такое? - спросил он. - Что произошло?

- Я... я не хочу говорить об том по телефону. Ты можешь приехать?

- Я выезжаю. Только оденусь.

- Спасибо, Стив.

Карелла положил трубку и с минуту в задумчивости смотрел на нее. Потом повернулся и пошел в ванную. Вернувшись в спальню, он закрыл жалюзи, чтобы солнечный свет не беспокоил Тедди, оделся, написал ей записку и положил на постель, прислонив ее к своей подушке. Потом с истосковавшейся нежностью осторожно погладил жену по груди, вздохнул и вышел.