Курица - не птица   ::   Астафьев Виктор Петрович

Павел Аркадьевич заглянул в засидку Клеопатры, поерошил на ней перья, улыбнулся и сказал, смущенно моргая:

- Вот ведь странность какая... - Он не пояснил ничего, но всем было понятно - генералу жалко покидать Клеопатру.

Вскоре прибыл высокий с зычным голосом человек, который уже назывался не просто генералом, а генерал-директором. Одет он был наполовину в железнодорожное, наполовину в военное. Принимая хозяйство, генерал-директор увидел беспечно копающуюся Клеопатру и ткнул в нее пальцем:

- Это что?

- Курица, - чуя надвигающуюся грозу, как можно спокойней ответила тетя Тося.

- Вижу, что не гусь. Я спрашиваю, почему она тут?

- Она яички несет, - пояснила тетя Тося.

- Я-а-ички! - рявкнул генерал, и румянец покинул.его лицо. - Вы, может, еще конюшню тут разведете?

- Зачем же конюшню-то? Курица, она опрятная, места мало занимает, а вам каждый день свежее яйцо будет, - оробев, сказала тетя Тося и схватилась за последнюю возможность: - Мы к ней привыкли... как к человеку.

- Мало ли к чему вы тут привыкли! - взревел генерал. - Безобразие! Бедлам! Не железнодорожная часть, орс какой-то, подсобное хозяйство! Цирк!..

Власть есть власть - с ней не заспоришь, - это тетя Тося давно уже и прочно усвоила. Она спрятала Клеопатру под шинель, отнесла зенитчикам и, заручившись уверением, что те не употребят ее в пищу, попросила выпустить курицу на какой-нибудь станции или возле села, где увидят они других куриц и не будет поблизости собак.

Зенитчики пытались выполнить все, как им было велено. Завидев обочь линии село, мало побитое, садами окруженное, и белые россыпи кур, они на полном ходу поезда выпустили в полет Клеопатру. Курица благополучно приземлилась и возмущенно закричала, не понимая такого к себе отношения, и тут же увидела убегающий от нее, такой знакомый, обжитый ею зеленый дом на колесах. Хлопая крыльями, она ринулась следом и где бегом, где лётом настигла вагон, взлетела, пытаясь заскочить в тамбур, но дверь оказалась запертой. Клеопатра ударилась в стекло. Ее отбросило под колеса, завертело и швырнуло на откос. Комком катилась она по насыпи, перевертываясь через голову, буся пером. Хлопнувшись несколько раз, прошла винтом по земле и утихла Клеопатра, мелькнув белым пятнышком вдали

Тетя Тося закрылась в купе и плакала в фартук. Артистки зарылись в подушки лицами, баритоны, стиснув зубы, угрожающе молчали, тенор беззвучно рыдал, уткнувшись лбом в стекло. Маркел Эрастович хмурился и, пытаясь утешить свою труппу, говорил о каких-то безымянных жертвах войны.

- Шоб тому генералу весь век арбузами питаться! - прошептал Брамсо с ненавистью.

Тетя Тося придумала генералу казнь еще более жестокую:

- Чтоб он три года кряду ваши концерты слушал!

Неделю спустя новый генерал приказал через посредство адъютанта, этакого рыхленького, с бабьими бедрами лейтенантика, собрать имущество и переселить артистов в другой вагон - шумят больно.

- С удовольствием!

- С радостью!

- С великим наслаждением! - восклицали артисты так, чтобы слышно было генералу, запершемуся в купе. Тенор, покидая вагон, истошно рванул: "Смейся, паяц..." Но допеть ему не дал адъютантик. Совершенно потрясенный, он возник откуда-то и беззвучно открывал и закрывал рот. Но, хотя он и беззвучно это делал, все равно понятно было: "Да вы с ума сошли! Товарищ генерал работают!.."

- Мы тоже работаем, между прочим! - отшил адъютанта тенор и хлопнул дверью вагона так, что на столе генерала опрокинулся стакан с чаем и облил ему форменные штаны.

Неприютно, сиротливо и худо жили артисты в отдельном вагоне. Они уж подумывали: не продать ли им парадные костюмы и после этого, может быть, месть какую придумать, ну, например, трахнуть кирпичом в окно генеральского вагона или в программу концерта включить ехидную частушку.

Но все обошлось благополучно.