Кутузов   ::   Брагин Михаил Григорьевич

Петр I издал закон, по которому каждый молодой дворянин должен был начинать военную службу рядовым солдатом, послужить капралом, сержантом и, только пройдя стаж низовой службы в строю, получал право на офицерский чин.

Петр I приказывал: «понеже многие производят сродников своих друзей в офицеры из молодых, которые с Фундамента солдатского дела не знают, ибо не служили в нижних чинах, а которые и служили только для лица по несколько недель или месяцев, того ради на таких требуетца ведомость, сколько и каких чинов есть с 1709 года».

Требовалось «капральские и сержантские лета зачислить тем, которые учились и выучились подлинно…». Без этого «сыновьям Российского государства князей, графов, баронов, знатнейшего дворянства… – предупреждал Петр I, – никому какого ранга не позволяем пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут и за оные характера не получат…» и пояснял, что надо считаться с действительно заслужившими ранги, «дабы оным подать пример к службе и оным честь, а не нахалам и тунеядцам».

Но после смерти Петра I дворяне обошли этот разумный закон. Когда у дворянина рождался сын, его немедленно записывали в службу солдатом и тут же приказом но полку отмечали, что сей солдат находится в домашнем отпуску.

Пока «солдат» мирно спал в колыбели, в списках полка отмечали годы его строевой службы, а затем и право на офицерский чин. Барчук рос малограмотным тунеядцем, тем более что обучали тогда помещичьих детей чаще всего дьячки сельских церквей или иностранцы, наезжавшие в Россию служить лакеями, поварами и бравшиеся за роли гувернеров.

Годы шли, недорослю прибавлялись офицерские чины, и годам к двадцати он приходил в русскую армию полковником, а кое-когда и генералом.

Румянцев стал генералом в 22 года, Салтыков – в 25 лет. Но если эти генералы были образованными, выдающимися командирами, то основная масса офицеров, не имевших ни образования, ни опыта строевой службы, приносила много бед и несчастий русским войскам.

Они считали, что «наука вся в том состоит, чтобы уметь кричать пали! коли! руби! и быть строгим до чрезвычайности к своим подчиненным, ибо наука да книги умягчают сердце, а от мягкосердечья до трусости один шаг…».

В этих условиях юный Михаил Кутузов, одаренный от природы умом и способностями, очень любознательный, не по летам развитой, подготовленный в домашних условиях к обучению в военной школе, сразу выделился из среды воспитанников артиллерийско-инженерной школы.

Он рос здоровым красивым мальчиком, веселым, казалось, несколько флегматичным, умел подмечать характерные черты своих сверстников и комически незлобиво им подражать.

Товарищи любили Кутузова за веселый нрав, преподаватели ценили его за способности и прилежание.

Учился будущий полководец успешно. Он хорошо освоил инженерное дело и артиллерию, любил военную историю, знал языки: французский, немецкий, латынь, а впоследствии изучил еще и английский, шведский, турецкий и польский.

Особое пристрастие питал Кутузов к инженерному делу и был назначен помогать офицерам в обучении слушателей, о чем 10 декабря 1759 года последовал приказ директора артиллерийской и инженерной школы генерал-фельдцейхмейстера П. И. Шувалова.

«По представлению оной школы каптенармус Михаил Кутузов за его особенную прилежность и в языках и математике знание, а паче что принадлежит до инженера имеет склонность, в поощрение прочим сего числа произведен мною в инженерный корпус первого класса кондуктором; о чем артиллерийская и инженерная школа будучи известна, имеет ему Кутузову сей кондукторский чин объявя, в верности службы привесть к присяге и оставить по-прежнему при школе к вспоможению офицерам для обучения прочих».