Ласточки над фронтом   ::   Чечнева Марина Павловна

- Значит, была у Расковой? - с недоверием переспрашивали подруги, после того как я с гордостью объявила, что была у Марины Михайловны.

- Была.

- Ну и как? Долго с ней говорили? Какая она?

- Очень простая. И говорили долго.

- О чем же это вы долго говорили?

- О жизни, о том, что я мечтаю стать военным летчиком...

- Ну а она?

- Советует совершенствоваться в Осоавиахиме.

- Легко ей говорить! Известная летчица!

- Не сразу и она стала известной! - запальчиво возразила я. - Знаешь, какая у нее жизнь? Училась в консерватории, все ее прочили в музыканты. А она стала химиком. Работала на заводе. Участвовала в самодеятельности.. Вышла замуж, родилась дочь Танюшка... Пришлось бросить работу. А потом поступила чертежницей в аэронавигационную лабораторию... - Все это я выпалила единым духом. - А слышали, у кого она работала? У Белякова! У того самого, что летал с Чкаловым!..

И вдруг запнулась: не дай бог подумают, что я зазналась от такого знакомства!

Но молчать мне не дали.

- Рассказывай дальше, раз уж начала! - потребовали подруги, рассаживаясь вокруг меня на зеленой травке аэродрома.

И я продолжала рассказывать то, что удалось узнать из книг и газет...

Марину Раскову заинтересовали штурманские расчеты. Вскоре она стала делать их удивительно быстро и точно. Начальник лаборатории Александр Васильевич Беляков увидел, что из Марины получится прекрасный штурман, и стал помогать ей изучать новую профессию. Вскоре Марина поступила на заочное отделение Ленинградского авиационного института.

И наконец настал день, когда Беляков взял ее с собой в первый полет...

Говорят, страсть к небу самая захватывающая. По себе знаю: человек, однажды испытавший счастье самостоятельного полета, уже никогда не изменит своей мечте. Разумеется, если у него душа настоящего летчика.

Будто ничего не изменилось в жизни Марины после того самого первого полета. Все так же мало бывала она дома, тосковала по дочурке, все так же чертила и помогала Белякову на лекциях.

И в то же время изменилось, стало другим: Марина "заболела" небом.

По вечерам, чтобы никто не видел, она тихонько открывала учебник самолетовождения и в сотый раз перечитывала строки, которые уже знала наизусть: "Вырулив на линию старта, летчик должен уменьшить обороты до минимальных, остановить самолет и запросить разрешение на взлет..."

Неужели и она запросит разрешение на взлет?! Неужели и ей дадут это разрешение?!

Раскову командировали в научно-исследовательский институт Гражданского воздушного флота. Здесь она встретилась с известным штурманом, участником экспедиции на Северный полюс Иваном Тимофеевичем Спириным. И от него, как и от Александра Васильевича Белякова, она узнала много тонкостей сложной профессии самолетовождения. Сдав экстерном экзамен, Марина Михайловна одна из первых советских женщин получила звание штурмана авиации. В двадцать три года она стала не только штурманом, но и преподавателем академии: когда Беляков готовился к перелету Москва - Варшава - Париж, он поручил Расковой читать за него лекции.

И вот, наконец, ей самой дали первое ответственное задание. Прокладывалась новая воздушная трасса Одесса - Батуми, и Расковой оказали большое доверие: назначили штурманом черноморской экспедиции. Более двух месяцев продолжались полеты. Прокладывая курс для полета над морем в осенние дни, в сложных метеорологических условиях, накопила она опыт, который потом не раз сослужил ей добрую службу.

А после возвращения из экспедиции в Москву ей предложили сделать доклад на штурманской кафедре Военно-воздушной академии. На докладе присутствовали воздушные "зубры" - лучшие авиационные штурманы. Слушали Раскову и ее учителя - А. В. Беляков, И. Т. Спирин, Н. К. Кривоносов.