Летный по-пешему   ::   Дроздов Владимир

Камуфляж? Однако их дула почему-то направлены в сторону разъезда Прощальный!

Скорее всего, вражеские, из частей африканского корпуса Роммеля-его в конце сорок второго, всего месяца два назад, перебросили в калмыцкие степи для наступления на Кизляр или Астрахань. А ведь Леонид был совершенно уверен: в Егорлыкской свои... И капитан Воротов говорил Старику... Но может быть, танкисты в Прощальном как раз о врагах и хотели предупредить летчиков?

Леонид автоматически прибавил газу и ввел самолет в глубокий вираж. Однако его нетерпение почему-то не заразило "кукурузника". Леониду показалось, что тот разворачивается еле-еле.

И тут внезапно кто-то снизу резко подбросил "уточку" вверх. Колодки ножных педалей больно ударили Леонида в подошвы сапог. Потом пришел звук разрыва зенитного снаряда, и в кабину проник острый бензиновый дух. В голове мелькнуло: ну, сейчас вспыхнем, как клочок ваты! Он сумел еще вывести самолет из разворота и круто спикировать - на максимальной скорости пошел к земле. Подумалось: хорошо, хоть мотор работает! Но все уже было пронизано ожиданием второго удара. Его не последовало, и Леонид по переговорному спросил стажера:

- Не ранило тебя?

В зеркало увидел: тот быстро вскинулся. Однако ответил, немного помедлив:

- Нет, кажется, не ранило.

Леонид усмехнулся: ну, сплошные удачи -сначала сбивали, да не сбили, потом бензин потек, да не загорелся; теперь же, оказывается, еще и не ранили никого!

Прямо хоть пляши на радостях!

Плясать не хотелось. Надо было быстро решать, куда тянуть. К разъезду Прощальный? Там свои. И пусть не у самого разъезда - можно будет чуть подальше приземлиться. Леонид слегка довернул машину. Теперь хватило бы остатков бензина.

Внезапно он увидел: впереди, поперек его курса, по грейдеру к Егорлыкской движется колонна фашистских автомашин и броневиков. Той самой бело-бежевой камуфляжной раскраски. Штук пятнадцать-двадцать.

Невольно Леонид шарахнулся от них-развернулся на девяносто градусов, благополучно перетянул через широкую лесопосадку. И тут мотор затрещал, давая перебои, словно предупреждая летчика, а затем окончательно заглох. Мелькнуло: вот и кончились наши удачи...

Леонид посадил "уточку" при сильном боковом ветре уверенно-обычная работенка! Тем более что здесь, на пологом южном склоне, почти не было снега и землю даже слегка отпустило. Он выпрыгнул из кабины, и порадовался, что полетел не в унтах, хотя надел сапоги лишь для того, чтобы быстрее бегать к наземным войскам за донесениями. Тут же Леонид взглянул на ноги Виталия.

Конечно, стажер полетел в унтах. Леонид подумал: молодому пилоту хочется ощущать себя причастным к летному племени.

А когда поднял глаза от унтов Виталия, то невольно подивился какому-то напряженному и вместе с тем подетски беззащитному выражению лица стажера. Да ведь ему всего восемнадцать, ребенок еще, подумалось Леониду.

Однако Виталий вдруг схватился за кобуру пистолета и проговорил торопливо, с видимым усилием, звонким, срывающимся голосом:

- В плен не сдамся, последнюю пулю-в лоб!

И Леонид спокойно подтвердил:

- Я тоже!

А сам бросил взгляд в сторону лесопосадки: не погнался ли за ними какой-нибудь из броневиков, шедших по грейдеру? Нет, там пока никого не было видно. Леонид для себя давно решил: ни при каких обстоятельствах в плен не сдастся. Но хорошо, что Виталий первым заговорил об этом. А сейчас надо как можно скорее бежать от самолета! Наверно, фашисты решили: У-2 ушел бреющим. Лесопосадка прикрыла приземление "кукурузника". А в летном планшете боевые донесения двух казачьих полков - к ним подсаживались перед выходом на разъезд Прощальный. И всего важнее: там приказ штаба фронта танкистам Титова. В нем сказано, куда наступать после освобождения станицы Егорлыкской.