Маёр и Ева   ::   Рябикина Любовь

В кромешной тьме хижины впервые решилась дотронуться до его колючей щеки губами. Он не отстранился, хотя сам не пошевелился. Пальцами слегка перебирал мои волосы и молчал. И откуда я взяла, что его пальцы жесткие? Они были такими нежными!

Но чехи внесли свои коррективы в наши планы. Утром начался бой. Бандиты лезли со всех сторон. Уже через десять минут появился первый раненый. Олег вбежал в кошару всего на секунду, швырнул мне в руки автомат и сказал:

- Если что, стреляй и живой им в руки не сдавайся. Это хуже смерти!

Наклонился, торопливо поцеловал в губы и исчез. Вбежал санинструктор с парнем на спине. Рыжие волосы взмокли от пота. Я бросилась к нему:

- Сергей, что происходит? Могу тебе помочь?

- Можешь. Перевязывай раненых! Бинты, вату найдешь в рюкзаке с крестом. Сейчас еще одного принесу...

Он исчез. Я узнала раненого парня - Коля Аксененко. Он был весь в крови. Я растерялась. Влезший санинструктор понял мои колебания:

- Руки осколками изрешетило и висок задело, а так цел. Только сознание потерял. Похоже на контузию. Он руками лицо прикрыть успел, потому и в крови весь. Наши вертолеты вызвали, скоро подлетят.

- Олег как?

Похоже, мой вопрос его нисколько не удивил:

- Живой! Командует.

Я не очень умело перемотала руки и голову Аксененко. Принялась за второго, но что-то заставило выглянуть из двери. Возможно наступившее на минуту затишье. От кустарников с другой стороны кошары кто-то полз. Шевелилась трава. Некстати вспомнилось: в той стороне столько земляники! Отстреливающиеся от основного отряда бандитов разведчики не могли видеть шевеления травы, так как находились спиной. Из-за высокой растительности пока было не понять, кто ползет, но я все же насторожилась и на всякий случай сняла автомат с предохранителя и передернула затвор, как учил Богота. Тот, кто полз, не мог меня видеть. Дощатая дверь надежно скрывала силуэт. На мгновение из травы приподнялся человек. Он был с бородой.

По спине потек противный липкий пот. Страх начал закрадываться в душу, но я сумела переломить себя: "Мужики дерутся, а я струшу. Позволю напасть на них со спины? Изображу городскую барышню? Ведь Олег там!". Стиснув зубы, стараясь не думать о заболевшей руке, прицелилась, как учил Ваня. Трава зашевелилась еще в одном месте. Она скоро должна была закончиться перед ползущими. Метров десять тянулось открытое пространство, где не было ни одного укрытия, кроме кошары.

Я ждала за дверью, словно оцепенев. Глаза, не мигая, смотрели на шевелящиеся травы. Едва фигуры вскочили, чтобы перебежать к стенке кошары, начала стрелять. К моему удивлению, оба бородача споткнулись и упали в согнутом состоянии. Они не шевелились. Из кошары выбежал санинструктор:

- Это ты стреляла?

Я, смотрела остановившимися глазами на трупы. Заикаясь, пробормотала:

- Они ползли... Увидела, а потом убила их.

Он встряхнул меня за плечи, приводя в чувство и крикнул в лицо, в глаза:

- Ты только в истерику не впадай! Пожалуйста! Нам продержаться минут пять осталось! Держись, пока я ребят перевязываю. Отбивай атаку, если полезут. Держи еще один автомат...

Он бросил рядом со мной оружие. Я сжала ужас в душе в крошечный комок, подняла второй автомат, продолжая наблюдать за окрестностями. Руки тряслись, как в лихорадке. Сквозь бинты на левой руке проступила кровь, но мне было не до мелочей. В горле стоял комок, который никак не могла проглотить. Из травы больше никто не полз, но я знала, что в той стороне были наши ребята. Подхватив второй автомат, решительно кинулась туда, пригнувшись в траве и стараясь из нее не высовываться. Наблюдения за разведчиками и этот месяц жизни в их среде все же кое-чему научили меня.

Оба парня были мертвы. У каждого было перерезано горло. На куртках до самого пояса расползлись кровавые пятна. Глаза солдат застыли в удивлении.